В суде личность Хворостова блекла рядом с матерыми рецидивистами, связанными с убийствами, грабежами, бандитизмом, проституцией, наркоманией и другими преступлениями. Вот почему приговор Хворостову был намного мягче, чем Копченому, Харитону и Самсону. Он спас себя от расстрела и пожизненного заключения.
Хворостов был уверен, что с его капиталом нигде не пропадет, даже в ИТК, однако очень скоро убедился в своем заблуждении. Попав в колонию строгого режима, в семнадцатый отряд, где отбывали наказание в основном рецидивисты, Хворостов почувствовал себя среди них белой вороной. Его экономическое образование и профессиональный опыт здесь были никому не нужны. Все более-менее теплые места, где зек мог руководить заключенными, занимали воровские авторитеты. Редко знания их соответствовали занимаемым местам. Как правило, авторитеты обзаводились дипломированными шестерками, которые от их имени руководили производственными процессами. Стать шестеркой у бугра или начальника цеха было нелегкой задачей. Сначала требовалось заслужить у авторитета особое доверие или получить протекцию от другого, не менее авторитетного вора.
Ни того ни другого у Хворостова не было, поэтому, попав на работу в литейный цех, он выбивал детали из форм. Такое не могло ему даже присниться.
Разбитые пальцы, мозоли на ладонях, пренебрежительное отношение заключенных, которые интеллигентов считают людьми второго сорта, унижения — все это заставило Хворостова задуматься о своем будущем.
В колонии уважаемыми людьми были не специалисты, а заключенные, которые знали воровские правила и жили по ним. Хворостов их не знал и часто попадал впросак. Мог ли уважающий себя вор такого «дурака» считать себе ровней? Конечно, нет.
Случайная встреча Умника с положенцем натолкнула его на спасительную мысль: «Почему бы не обратиться за помощью к Дикому? Деньги все любят, и он в том числе. Пожалуюсь ему на свою собачью жизнь, может быть, что-нибудь путевое и присоветует. Конечно, он потребует плату за свою помощь. Я заплачу. Жадничать на деньгах не стоит. Я могу подохнуть в колонии, а мои деньги останутся какому-то дяде». Такой расклад его не устраивал. «Надо попытаться бороться за себя», — решил он.
Вечером после работы Умник подошел к Штынде, когда тот одиноко стоял у барака и курил.
— Валентин Александрович, можно к вам обратиться с личной просьбой?
— Валяй, послушаю, — не прерывая своего занятия, разрешил тот.
— Я прошу вас свести меня с Иваном Борисовичем.
— С Диким, что ли? — Штында отбросил сигарету.
— Да, с ним, — подтвердил Умник.
— Ты знаешь, что он у нас положенец?
— Знаю.
— А ты понимаешь, что он с такой шушерой, как ты, калякать не станет и ближе чем на километр к себе не подпустит?
— Все это я знаю!
— Так чего ж ты тогда наглеешь и напрашиваешься на неприятность?
— У меня к нему такой разговор, который его заинтересует.
— И о чем же ты хочешь с ним трекать?
— Валентин Александрович, при всем моем уважении к вам я этого сказать не могу.
— Ну а как я тогда объясню Дикому, почему ты хочешь с ним встретиться?
Подумав, Умник ответил:
— Скажите ему, что очень богатый человек хочет с ним поговорить по душам, при этом с большой выгодой для него.
— Понятно, — протянул Штында. — А какую выгоду я буду иметь за свое содействие?
— За мой счет вы сможете два раза отовариться в нашем ларьке.
— Давай договоримся так: захочет или нет Дикий встречаться с тобой, я не знаю, но даю слово, что обязательно передам ему твою просьбу. Так что в любом случае ты должен меня отоварить.
— Согласен! — поторопился с ответом Умник, для которого выбросить несколько сот рублей на Штынду ничего не стоило. С другой стороны, он завязывал отношения не с кем-нибудь, а с самим бугром.
Не желая откладывать взятое на себя дело, Штында отправился в барак к Дикому и передал ему просьбу Хворостова.
Выслушав его, Дикий довольно ухмыльнулся:
— Твой Умник — упертый фраер. Он должен был обратиться ко мне семь-восемь месяцев назад. Ты хорошо загружал его работой?
— Капитально! Можно сказать, под самую завязку, даже боялся, что у него пупок развяжется, — с улыбкой отчитался Штында.
На другой день Штында привел в барак к Дикому Умника и, посчитав свою миссию оконченной, оставил их одних.
Усадив Умника за стол напротив себя, Дикий важно произнес:
— Ну, Умник, рассказывай, какие проблемы привели тебя ко мне?