При встрече с Черносливовым Степанов сообщил ему, почему Хворостов и после осуждения представляет для главного управления интерес.
— Какая от нас требуется помощь, чтобы операция с Хворостовым успешно завершилась? — спросил Черносливов.
— Нужно устроить ему побег из колонии с нашим человеком, чтобы он привел его к своему капиталу, — ответил Степанов.
— Устроить ему побег не составит труда, но если он будет слишком легким, Хворостов может догадаться, что мы с ним играем в поддавки. К тому же он наладил сейчас контакт с нашим положением, который знает в зоне всю братву. Хворостов делится с ним всеми своими секретами, так что положенец не даст нашему человеку обмануть Хворостова.
— Так что же вы тогда предлагаете?
— Побег Хворостову из колонии должен устроить тот человек, которому верят как положенец, так и Хворостов.
— Такой человек в нашей колонии есть?
— Имеется.
— Кто?
— Зипунов-Даутов, по кличке Влас. Уважаемый в среде зеков человек. Такая, скажу вам, устрица, за которой нужен глаз да глаз.
— Чем же он так знаменит?
— Пройдоха, каких в колониях, слава Богу, не так уж много бывает. Он единственный из зеков колонии с пожизненным заключением сумел сбежать оттуда.
— Интересно, как же он попал к вам?
— Его уголовное дело пересматривалось в суде по вновь открывшимся обстоятельствам. По новому приговору судья дал ему не пожизненное заключение, а пятнадцать лет лишения свободы.
— Везунчик! — удивился Степанов.
— До меня дошел слух, будто он заявляет, что и из моей колонии может легко убежать.
— Вы думали над тем, как он может сбежать из руководимого вами учреждения?
— Думал не один раз, и не только в рабочее время. И пришел к выводу, что от нас он никак не сможет совершить побег.
— Может быть, он просто бахвалится, вызывая к себе интерес зеков?
— Кто же может это знать, кроме него самого? Я к нему приглядываюсь уже шестой год, но так и не понял, что он собой представляет сегодня и что может выкинуть завтра.
— Неужели вы за столько лет не смогли найти к нему подход? Ведь у вас такая огромная агентурная сеть…
— Он к себе никого близко не подпускает, ни к какой масти не примыкает, живет один на льдине. Скажу одно — личность очень интересная.
— Он может пойти на сотрудничество с нами, чтобы помочь изъять у Хворостова деньги?
— Нет! — уверенно ответил Черносливов.
— Почему вы так думаете? — удивился Степанов.
— Наши оперработники неоднократно пытались привлечь его к сотрудничеству. Он много знает о воровской жизни в нашей колонии, мог бы во многом нам помочь, но он даже разговаривать на эту тему не желает.
— Выходит, Влас как наш помощник отпадает?
— Думаю, так.
— Кто же другой без ущерба нашим интересам может заменить его?
— Не знаю. Ведь помощников в предполагаемом побеге подыскиваю не я Хворостову, а он сам.
— Что же, выхода нет?
— Пока никакой новой идеей поделиться с вами не могу, но те новые контакты, которые Хворостов неизбежно будет заводить, возможно, дадут шанс справиться с этой трудной задачей.
— Хотелось бы побыстрей найти этот шанс.
Возвратившись в областное ГУВД из командировки в ИТК, Степанов письменно доложил Кристаллову о результатах поездки и о проблемах, которые возникли с Хворостовым, не забыв упомянуть о роли Власа в его планах. В свою очередь, Кристаллов ознакомил Шаповалова с рапортом Степанова, наперед зная, что проделанной работой шеф останется недоволен. Но он ошибся в своем прогнозе.
Шаповалов, улыбнувшись, произнес:
— Все же как мир тесен! Ну никак не думал, что наши интересы вновь пересекутся с Власом.
— А вы что, его знаете? — удивился Кристаллов.
— Еще как! Одно время даже сотрудничал с ним. В свое время он мне с Аркановым здорово помог, а мы в ответ и ему неплохо помогли.
— Может быть, Влас и на этот раз пойдет нам навстречу? В таком случае операция с Хворостовым намного упростится.
— Конечно, упростится, но надо совсем не знать Власа, чтобы так легко рассчитывать на его помощь. Разве ты не понял из рапорта Степанова, что он один на льдине? То есть у него один авторитет, которому он доверяет, — это он сам. Ни зеки, ни мы помощи от него не дождемся, если он не увидит, чем мы можем его купить.
— Для любого зека этой платой могло бы стать условно-досрочное освобождение, — предположил Кристаллов.
— Может, потребует этого, а может быть, еще чего-то в качестве довеска.
— Если деньги, то их у нас нет.
— Вот так всегда получается: мы не можем пожертвовать малой суммой, чтобы за это получить в тысячу крат большую. Таковы реалии нашей с вами жизни.