— В обязательном порядке — Николай Иванович Запекайло, — ответил тот.
— Я бы вас попросил, чтобы круг посвященных не расширялся. Лично вам всем я доверяю.
— Это максимум, которым я думаю ограничиться, — присаживаясь на стул, заверил Власа Черносливов.
— Владимир Витальевич, тут Влас ходатайствует об УДО не только для себя, но и для своего товарища, — перехватил инициативу Шаповалов.
— Как фамилия твоего друга? — поинтересовался Черносливов.
— Камбот Даутов!
— С его заявлением я недавно ознакомился; считаю, что для УДО у него препятствий нет. Соответствующую резолюцию я наложил. К тому же теперь его дело я возьму под личный контроль.
— С компетентными людьми приятно беседовать, — заметил Влас. — Хотел бы от вас, Владимир Витальевич, услышать: а мне УДО светит?
— Думаю, да, но об этом пока рано говорить. Когда осуществится побег Хворостова с твоей помощью, тогда и поговорим. Мне уже доложили, что у тебя готов план. Верно доложили?
— Верно, начальник, скрывать не стану.
— И каким это макаром ты думаешь бежать из колонии? — с нескрываемым интересом спросил Черносливов, чья профессиональная гордость была явно задета.
— Олег Игоревич, мы действительно сидим теперь в одной лодке? Надеюсь, никаких ловушек и обмана в отношении меня вы не задумали?
— Мы, Владислав Олегович, все трое будем в одной лодке не только до окончательного завершения нашей операции, но и до полного выполнения данных тебе обязательств.
— Вас, Олег Игоревич, я давно знаю, поэтому вашему слову верю. С вами же, Владимир Витальевич, я еще пуд соли не съел, но надеюсь, что общий язык найдем.
— Знаю, в каком ты находишься положении, и понимаю причину твоей обеспокоенности. Можешь мне доверять, как Олегу Игоревичу…
— Учту на будущее.
— А теперь все же о побеге… Да подробнее.
— От котельной, ну той, что в жилом поселке, к нам в барак проведена отопительная труба. Она проложена не в земле, а в бетонном квадратном желобе. Работы по прокладке трубы вели зеки. Они положили трубу не по центру желоба, а сместили ее в одну сторону, поэтому человек может проползти по нему из нашей хаты за ее пределы.
— Но на выходе желоба из котельной в колодце лежит бетонная плита килограммов на триста…
— Там, на выходе, строители оставили для возможных беглецов лом. Двум здоровенным парням с его помощью можно и танк сковырнуть с пьедестала.
— Послушай, Влас, как мне помнится, эта труба была проложена лет десять тому назад. Как ты узнал ее секрет?
— Недавно освободился Штопаный, которого обидел Кучерявый. Я помог Штопаному отомстить Кучерявому. В знак благодарности он подарил мне секрет. Штопаный как раз и работал в той бригаде, которая прокладывала теплотрассу.
— Теперь все понятно. А вдруг Штопаный набрехал?
— Я уже проверял. Вперед легко ползти, а вот назад — едва смог выкарабкаться.
— Вам придется примерно метров пятьсот ползти по бетонному желобу, измучаетесь, порвете всю одежду. Может быть, организовать вам более легкую дорогу для побега? — предложил Черносливов.
— Не пойдет.
— Почему?
— Умник, намучившись в желобе, должен понять и почувствовать, что бежать из нашей хаты не так легко. К тому же он мне за работу обещал заплатить сто пятьдесят тысяч долларов. Я их вам не отдам. За них я буду пахать на два фронта — и на него, и на вас.
— Когда он будет с тобой рассчитываться, мы его и задержим, — решил Шаповалов.
— Если вы так поступите, то все деньги вам у него не удастся изъять.
— На чем основан такой вывод?
— Умник мне проговорился, что его капитал лежит в пяти местах. Деньгами из одного тайника он намерен расплатиться со мной и с дружками положенца за ксиву и пистолет. Только расставшись с нами, Умник очистит другие тайники. После чего собирается умотать на Запад.
— Осторожный и предусмотрительный сволочуга, недаром кличка у него — Умник, — заметил Черносливов.
— Начальник, вы мне скажите, бабки, которые я заработаю у банкира, оставите мне или конфискуете? Только честно.
— Деньги не наши, они ворованные, — напомнил ему Шаповалов.
— Я в ваших делах тоже петрю немного. Умник сидит почти год, о спрятанных деньгах только вы и знаете. Так что, изъяв у него баксы, вы можете отдать их потерпевшим или обратить в доход государству; но государство не обеднеет, если полторы сотни кусков останутся в моем кармане. Ведь я буду рисковать собой, чтобы вы получили возможность изъять у Умника деньги, раскрыть кодлу, занимавшуюся подделкой документов, а может быть, и изготовлением фальшивых денег.