— Тогда… я бы не смог — сам. Но убеждая тебя, я и сам смог поверить! — поверить, что мы можем не бояться солнца, что мы… Мы оба живы благодаря тебе!
— Ну, ты тоже немножко поучаствовал! А что мы будем делать с майором Жаном и его людьми?
Я в очередной раз обласкал взглядом ее всю, с головы до ног. Да, это была она, моя Эльвица, живая, теплая, у нее билось сердце, и часто вздымалась маленькая упругая грудь… А какие у нее жаркие губы! Она — ЖИВАЯ! Мы оба — живые!
Мы вернулись! У нас получилось!
А Куратор пусть ждет других дураков в своей полыхающей пустоте. Пусть бродит там бесплотным огненным призраком и вздыхает о нас, отвергших его рай, и о своей горемычной судьбе небесного привратника, у которого впереди — не одна вечность!
А мы с Эльвицей — мы… слишком плотские, что ли? Мертвые, живые — какая разница?! Тут Куратор прав. Мы — плоть от плоти этого мира, и теперь, когда мы знаем…
— А ничего. Не убивать же их? Это теперь все равно, что затеять перестрелку со слепыми и безрукими. Даже хуже. Они-то нам уже ничего не могут сделать! Да нам теперь все их серебро с осиной — что слону дробина!
«Несчастный, ты получил то, чего хотел! — злорадно усмехается кто-то в моей голове. — Вся твоя «жизнь» — кровавая игра; сейчас ты вышел на новый уровень, получив последний и окончательный код неуязвимости — и игра потеряла смысл. Раньше у тебя еще могли быть противники. Теперь их нет и быть не может. И что дальше? Скучная, безоблачная вечность? Вечная скука?»
«А вот хрен тебе! — оскалился я в ответ. — Теперь у меня есть Элис! И вообще, я больше не собираюсь ни с кем воевать».
Кажется, он не поверил, но, по крайней мере, заткнулся.
Ну и черт с ним!
Мы, обнявшись, пошли прочь, к выходу с кладбища — и никто не попытался выстрелить нам в спину серебряной пулей, и я даже не стал оглядываться, чтобы выяснить, почему. Не выстрелили — и ладно. Может быть, тоже что-то поняли. Нам было не до них. У нас имелись дела поважнее.
В первую очередь, разумеется, нам не терпелось забраться в постель. Ну да, да, такие вот мы с Эльвицей сексуальные маньяки! Наши бесплотные блуждания по небу требовали немедленной плотской компенсации.
Но до постели еще надо добраться. Можно, конечно, полететь — но как приятно просто идти вот так, обнявшись, никуда не торопясь, ни от кого не прячась, подставляя лица робкой ласке утреннего солнца!
Неужели это правда?! Неужели — не сон?!
От подобной непрошеной мысли сердце гулко екает, замирая в груди. В принципе, я могу его и остановить — ничего со мной не сделается. Но лучше пусть бьется. Так веселее.
На мгновение перед глазами вновь возникают два тела в студне, скорченные трупы на могиле…
Нет, нет!!! Это всего лишь фантом, причуда строптивой памяти, былой кошмар, ушедший в небытие, но все еще иногда скалящийся оттуда. Всего этого не было, не было!
А если и было? Какая разница! Теперь все осталось там, в прошлом.
Даже если мы сами создали мир вокруг нас, теперь он — реальность!
Единственная реальность.
Мы вырвались!
Я привлекаю к себе Эльвицу, чувствуя под рукой ее упругую талию — и мигом тону во взгляде волшебных изумрудов. С этого-то взгляда все и началось. И я ни о чем не жалею — как не жалел ни о чем никогда, с нашей самой первой встречи!
— Теперь мы сможем помочь другим, Влад! Теперь мы знаем, что Путь Проклятых — это совсем не обязательно Путь Крови!
Не удержавшись, скептически хмыкаю. Бодисаттвы из склепа! Но, тем не менее, она права. Мы не будем стоять в стороне, как Куратор!
— Конечно, Эли! И совсем не обязательно умирать… — я на миг осекаюсь, почувствовав какую-то неискренность в собственных словах. Но продолжаю говорить по инерции, — …не обязательно умирать, чтобы получить возможность парить под звездами, растекаться туманом и жить вечно. Путь на самом деле куда короче. Не нужны жертвы, не нужно прятаться в гробу от солнечного света — во всем этом просто нет необходимости!
Черт побери! А ведь мы действительно сделали немалый крюк на своем Пути — крюк, щедро политый кровью, устланный десятками и сотнями трупов! Если бы мы знали! Если бы мы знали сразу! Вера и уверенность, знание и незнание удавками захлестнулись вокруг наших шей; удавками, на которых повисли все те, кого мы успели убить, блуждая впотьмах.
Я ненавижу тебя, Куратор! Ты видел, ты знал — и не подсказал, не помог. Я никогда не мечтал стать убийцей — и не Генрих сделал меня им. Когда я впервые поднялся из гроба, на мне еще не было ничьей крови — ее могло и не быть! Я мог стать таким, как сейчас — сразу! Я и Эли. Мы оба. А теперь… теперь поздно, Куратор! Кровь Светом не отмоешь.