Очнулась Она сама. Определил я это довольно просто: Она неожиданно обвила мою шею руками и плотнее прижалась ко мне. Потерявшие сознание обычно так себя не ведут!
— Извини меня. Я не думала, что будет так… страшно. Я понимаю, ты ведь меня защищал, и ты не мог по-другому… Ты не обижайся, я тебе очень-очень благодарна! Если бы не ты… А к этому я привыкну. Честно! Я просто с непривычки…
— К чему это ты привыкать собралась? — я даже остановился, продолжая держать ее на руках, а Она тоже не спешила высвобождаться, обнимая меня, и это было настолько приятно…
— Как — к чему? Мы ведь с тобой не в последний раз видимся? Ты же не исчезнешь?
— Не исчезну, — с обреченным облегчением, чувствуя, как рушится моя «жизнь», кивнул я.
— Ну вот! — я почувствовал, что снова тону в этих радостных зеленых озерах. — Я привыкну видеть, как ты… ешь!
Я чуть не уронил Ее. Мы были уже совсем недалеко от Ее дома, и я аккуратно поставил девушку на землю. Нет, Ее непосредственность меня когда-нибудь доконает!
— Да, ты прав, — спохватилась она, — мне пора. Мы увидимся завтра?
— Возможно, — попытался уклониться я от прямого ответа.
— Нет, если тебе со мной неинтересно, ты скажи, я не обижусь…
Она, кажется, готова была расплакаться оттого, что вампир не хочет с Ней встречаться. Да тебе не плакать — радоваться надо, девочка! И молить Бога, чтобы мы никогда больше не увиделись…
— Конечно, увидимся, — я говорил совсем не то, но остановиться уже не мог. — Скажи мне свой телефон — я позвоню. Завтра. Как стемнеет. Да, кстати, как тебя зовут? А то мы даже не успели познакомиться!
Ее звали Эльвира. «Повелительница Тьмы!» — чуть не брякнул я, вспомнив название соответствующего фильма. Везет мне на экзотические имена! Сначала Генрих, теперь — Эльвира…
— А тебя как зовут?
— Влад.
— Влад Дракула-Цепеш? — ее глаза округлились.
Стокера начиталась. Или тоже фильмов насмотрелась.
— Да нет, — криво усмехнулся я, — я не столь стар и крут.
— Ну ладно, — ей явно не хотелось расставаться, — до завтра. Ты позвонишь?
— Ну сказал же — позвоню!
— А завтра… завтра ты меня не укусишь?
Мне показалось, что последние слова Эльвира произнесла со скрытой надеждой — и мне это очень не понравилось.
— Нет, — пресек я ее надежды (если они и были) в самом зародыше. — Я на неделю вперед кровью накачался!
Пауза.
— Ой, у тебя в боку нож торчит!
— Правда?
Я легко выдернул засевшую во мне финку, о которой успел совершенно забыть. Неплохой ножик. Отер лезвие о траву и протянул ей.
— Дарю!
Испуганный взгляд то и дело возвращается к месту, откуда я извлек нож.
— Не волнуйся. Я ведь уже умер, так что подобной игрушкой меня не убить. Бери. На память о сегодняшней ночи.
На этих словах мы и расстались.
Ну разумеется, я позвонил ей, и мы почти всю ночь гуляли по городу, и я больше не корчил из себя чудовище, чтобы оттолкнуть ее; я нес всякую чепуху, рассказывал ей байки из вампирской жизни — а она слушала меня с широко распахнутыми глазами, иногда ойкала, зажимала рот ладошкой, смеялась моим неуклюжим мрачным шуткам, а потом грустно вздыхала:
— Я понимаю, это должно быть страшно — жить так… Но ведь ты убиваешь всяких… нехороших — вроде тех, вчера?
— Стараюсь, — буркнул я. Ну вот, та же сказка, что я придумал для себя когда-то. Только она, в отличие от меня, в эту сказку верит! — Но иногда попадаются и нормальные люди. Ты знаешь, как я потом себя чувствую?!
— Бедный… — она потянулась ко мне, провела ладонью по моей щеке.
— Ты лучше бы их пожалела! — отстранился я. — Тех, которых мне приходится убивать! Представь, что на их месте окажется… твоя мать, отец, брат! Представила?
— Представила, — серьезно кивнула она, и некоторое время мы шли молча. Неужели наконец дошло?!
— Но ты ведь не можешь по-другому?
Рано обрадовался!
— Не могу. Знаешь, когда мне совсем хреново, я стараюсь убедить себя, что правы буддисты. Что смерть — и не смерть вовсе, а лишь переход в новое тело. Человек получает другую инкарнацию и живет дальше — как одежду сменил. Тогда получается, что я никого не убиваю, а просто дарю им новое рождение.
— А это… правда?
— Не знаю. Очень хотелось бы верить. Так было бы легче мне. Да и им — тоже. Только это все теория, а на практике… сама видела.
— Я понимаю… (Ни черта ты еще не понимаешь!) Только это все равно здорово!