'Лет пятьдесят ему, - подметил возраст мужчины. - Могучий казачина! Но, пацан ещё!'
- Это, чел, дай воды попить, - прошамкал, давя себя, чтобы в лоб не спросить - кто он есть...
Человек повернул голову. Синие, насмешливые глаза осмотрели меня снизу доверху. Ну и я себя осмотрел. Догадался с пятого раза! На ногах были красно-коричневые туфли-лоферы. Джинсы голубого цвета и джинсовая рубашка. И размеры одежды-обуви не совпадали с моими истинными габаритами. 'Плечи ширше, ласты меньше', - прикинул величины.
- А тебе тоже нехило досталось. С лица взбледнул. Ну, ты ж на улице был.
Я вздрогнул, у мужика был такой мощный голос, басил он так знатно, что хоть посылай его. Правильно, на улицу. Там и собор близко, с папертью.
'Э, как меня непоеного повело агрессивно к возможному союзнику! Кстати, текста о союзниках не поступило-то?!' Союзник, в это время спросил:
- А скажи, Рома, тебя на глаза не наезжала этакая, хрень? - он пощелкал опять пальцами. - Ну, такая тёмная? Было, да? Слушай, а ты чего с лица взбледнул? - рецидив вопроса.
- А ты, чел, иди на улицу, также ...позеленеешь. Обещаю!
Вот так я его несовсем толерантно и подготовил к экшену. Он, болезный и пошёл. Искать, наверное, следы землетресения, с ног сбивающего. Или ту хрень тёмную...
С пустой головой уединился с краником. Вода это же, право слово, божественный нектар - в теле такая гибкость образовалась. Гленчик воды смыл все вопросы: почему, как, за что, плюс мои эмоции оказались вдруг ненужными. А покладистости-то сколько стало! В общем, невдумчиво напился и не став ждать разных ещё сюрпризов вышел из здания. Голова болела, и в здании стоял запах лекарств.
'Вон он где!' Это я о челе с причёской а ля Котовский. Заинтересовал он меня до интриги. Мужик стоял у гаража, рядом с грузопассажирским, полноприводным авто, нежно-салатного цвета.
Подошёл к вездеходу, и не зря - машинка дала подсказку. К толстому стеклу были прикреплены две картонки в пластике: талон ТО и водительское удостоверение на имя - Борисова Ивана Николаевича, аббревиатура - БИН. С фото глядело лицо незнакомца. Подсказала, но сам полноприводный оказался с секретами. Какой-то ЗиР, с госномером - П22 554ДК и белым штампом - 'Почта ЕК' - на дверце. Поудивлялся немного тайнам машины и вытаращился на шофёра Борисова. Он уже был в футболке, руки покрывали затейливые разноцветные татуировки.
'Третьяковка в хутуне Бзюки на статуе Зевса, бритого и расшифрованного', - подумал так и успокоился. Потому что незнакомцем он перестал быть. И мог стать первым тут союзником. И всё это было итогом мгновенного 'узрения брата по общежитию', как говорят умные люди. Мои беспокойства отодвинулись за границы почты.
- Блин, куда мы попали? - пробасил в это время Николаевич.
Пожал плечами, посмотрел в глаза шофёра. Там был испуг, но такой какой-то притушенный.
'Опасения я тебе сейчас собью, хлопчик'. - Слушай, э, мистер БИН, а не сходить ли нам в разведку-с?
- Опьять, А ты, не Рома, ты - Рэмба, недоделанный, - мистер, сумев соединить два слова вместе, разобиделся. - Рэмба, недоделка деревянная! Разведчик хренов. Бу-бу-бу, в смысле - мат.
Опаски из глаз исчезли, и там уже были гнев и молнии. Притушенное бешенство. 'Точно - Зевс! Чуть-чуть я перебдел... Сейчас тебя, Рома, будут пинать, возможно, ногами!'
- Николаич, пойдём, осмотримся, а?
- С тобой только в разведку ходить! - бросил Иван Николаевич, и по дуге, обходя меня, болезного, пошагал смотреть соседский двор.
Поплёлся следом отпечатком. Борисов щелбанами проверил натуральность горшков висящих на рогулях изгороди, а я заглянул за искусно сделанную изгородку. Увидал просторный дом под черепичной крышей, с толстыми стенами белёными известью, с малыми окошками и синими наличниками, дорожки мощёные диким камнем, скотский баз, халупки и местную газонокосилку - рогатую козу. Двор был весь в травке гусиные лапки и цветущем полевом вьюнке. А на крыльце сидел рыжий кошак. Глаза кота были испуганными...
Борисов хмыкнул, оставив фланг неприкрытым, мы пошли дальше. Вышли на дорожку, осмотрелись. Людей не было видно, поэтому мы осматривали объекты. В том числе и местное Солнце. Справа и перед нами, постройки были старыми, столетней давности. Ну, как мне писано было. А вот слева - парк с оградой, магазин ' Мебель', ДК, бульвар с каштанами из нашего времени. Так-то!..
- А где кафешка? - Николаич показал рукой на 'Мебель'. - А это что? - рука показывала на легковой автомобиль перед главным входом почты.
Опять дуплето. 'Мебель' появилась года два назад. Там у меня. А машину - 'Ниссан' Микра красного цвета бросила какая-то бизнес-вумен местного разлива, из, хе-хе, коопертива 'Насосали'. Это вслух не сказал. Я только плечами пожимал. И вообще, чувствовал себя, пока что неважно, как манекен, говорящий, прямоходящий за кем-то, с шорами на глазах. Нервные окончания не испытывали ничего, жара не действовала. Внутренний ледок таял, но слабенько. В голове - настройка, настройка...
Дошли до машины, моя голова вяло крутилась в разные стороны, выхватывая разные местные объекты...
- Плохой из тебя разведчик, Рома, - вдруг прогудел Николаич.
- Это почему же?
- Ты, Матроскин, на номер посмотри. Внимательно посмотри...
'Номер как номер - Е 470 ЮТ, 161 регион и триколор', - это опять про себя. Меня больше заинтересовали вывески. На почте - ЕВРАЗИЙСКАЯ КОНФЕДЕРАЦИЯ. ПОЧТОВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ г. ЯСНЫЙ. На другом, уменьшенном, значилось - ПОЧТА. ТЕЛЕГРАФЪ. ст. ЯСНАЯ. Ясный, Ясная, мне было пока ничего не ясно...
И забава привалила. Из двери старой почты-телеграфа вышли два мужика. Увидали нас, открыли рты и скрылись, мелко крестясь. Николаич сел в это время в 'Ниссан'. Машинка явственно так просела.
- Прихватизируем? - наклонился к окну со стороны пассажира.
- Чево? Чушь не пори! - обронил Николаич, и это слово он не знал, совсем, это если судить по лицу. - Чево добру пропадать! Пущай постоит в гараже, чай овсов ня надойть! '
Николаич сказал - Николаич сделал. Правильный есть пацан, Николаич!' Через три минуты Микра стояла в уже закрытом гараже, куда мы её закатили, не заводя мотор.
- Ну вот, у лялек игрушка есть. Пойдём, Ромыч, порадуем девочек, - промурлыкал гешефтмахер, а я стал оглядываться, искать соседского кота...
Зашли на почту, я закрыл на засов служебный вход. Этой привычки было недели полторы от роду. И в прошлой жизни. Просто беда. Или нет? Мысли скакнули. 'Сколько их там, лялек, кстати?'
Надобно было узнать, но как-то так издали, этот момент добавки компаньонов. Женское плямя на почте - оно такое ...навязчивое. Волнуясь, я как орк косолапый, поплёлся за насвистующим расслабленным Николаичем. Почему орк? Потому что они не потеют. Вроде как не потеют. Или потеют? Короче, шёл, переживал и рассматривал коридоры, двери, окна. Панели из МДФ, абрикосового цвета краска, а пол имел ровную поверхность без всяких выступов, труб и порожков.
Николаич дойдя до двери операционного зала насвистывать, перестал, видно осознал, что новинки будут, не очень благосклонно оценены и восприняты. На такой вот ракурс будущих событий видимо Борисов насвистел, а я решил, не вступая в долгие разговоры с этими самыми лялями, дождаться перерыва. Моя голова стала распухать от впечатлений!..
За это время, мы, минуя оперзал в абрикосовом цвете, дошли до двери с табличкой: 'Комната отдыха'. И в этом тупичке планировка была совсем другой. Здесь эта комната занимала место кабинета ведущего специалиста у меня там, только с выходом сразу в коридор. Николаич распахнул дверь и, оставив её открытой, прошагал к столу.
'Что я в стенку пойду что ли? Я ж не Каспер какой!' Остановился на пороге. А за накрытым белой скатертью овальным столом сидели три женщины, лицом к нам. Одна, постарше, две - моложе её лет на двадцать. Тётя, с волевым лицом, хе-хе, майора, привыкшая 'повелевать' женским коллективом, носила на голове замысловатую причёску цвета 'рубин RF5'. Устав видно это позволял. А молодые были блондинками, натуральными, короткостриженными. И, грубо говоря, ефрейторами почтовой службы.