— Мы все равно не возьмём их, — ответила она, привычно ковыляя вокруг машины.
Я последовал за ней, вытаскивая из заднего кармана бумажник.
— Тогда купи ей что-нибудь по дороге.
Она обернулась и увидела, что я достаю из кошелька двадцатку, это разозлило ее еще больше.
— Нам не нужны твои деньги! Господи, благослови…
Она говорила все тише и тише, под конец зашипев. И затем из ее горла вырвался звук другого рода. Закрыв глаза она болезненно застонала.
Я наблюдал, как она обхватывает свой круглый, очень беременный живот, и мои глаза расширились.
— Ты в порядке?
Пытаясь выпрямиться, она захныкала.
— У меня в любой момент могут начаться роды, а взрослый мужчина продолжает ругаться со мной из-за моей дочери. Нет. Я не в порядке.
Та мамаша была неправа. Мой невинный жест только усугубил ситуацию.
— Послушай, — сказал я, но она уже села в машину. Прежде чем она успела закрыть дверь, я проговорил: — Прости, ладно? Мне очень стыдно за то, как вел себя с твоим ребенком. Я не люблю… не умею с ними обращаться. — Я снова протянул пакет. — Так что, пожалуйста, возьми эти чертовы чипсы и знай, что я все время чувствовал себя плохо из-за сложившейся ситуации. Я придурок, но даже придуркам иногда бывает плохо, ясно?
Она обхватила свой живот… ребенка… матку? В самом деле, как можно разобраться во всех этих беременных жестах? Неважно, она все еще держалась за что-то в районе живота. Теперь, когда я присмотрелся, на ее коже появилась болезненная испарина, она попыталась сфокусироваться на мне.
— Уверена, что с тобой все в порядке? — снова спросил я.
Она быстро моргнула и покачала головой.
— Да, я в порядке. — Она опустила голову на руль и вздохнула. — Забудь об этом, хорошо? Я не хочу беспокоиться об этом теперь, когда знаю, что ты чувствуешь себя виноватым, правда, Люси?
— Можно мне их взять? — спросила Люси вместо того, чтобы ответить на вопрос, который ей задали.
— Нет, — ответила ее мама.
— Я правда ничего не сделал с чипсами, — нерешительно сказал я. — Как можно что-то сделать с чипсами?
Она глубоко задумалась, прежде чем сказать:
— Не знаю, но может вместо того, что мы возьмём этот пакет, ты пообещаешь не красть чужие чипсы?
У меня прямо на кончике языка вертелось что-то грубое. Я открыл рот, но зажмурился, наклонил голову и сказал:
— Это был первый и последний раз.
— Тогда, надеюсь, это последний раз, когда мы спорим….
Она замолчала, словно ожидая чего-то, глядя на меня, подбородок опущен, когда она выжидательно смотрела на меня.
Чего она ждет?
— Элайджа.
— Элайджа. — Она закончила фразу, выглядя ошарашенной чем-то. Затем приподняв брови я посмотрел на нее тем же взглядом, что и она на меня. — Хэдли.
Она быстро кивнула, отвела глаза и посмотрела на дверь машины, как на спасение. Я знал, что она хочет сбежать, потому что сам часто так делал. Отступив назад, я не знал, что еще сделать, кроме как уйти.
Разве обычно после представления друг другу, люди просто расходятся? Я задумался об этом и пожал плечами. Ну что ж. Нам было неловко. Она явно хотела уехать, а я почувствовал облегчение после того, как мы все выяснили. Дальше меня уже ничего не волновало.
Отойдя от их машины, я услышал крик Люси:
— Мамочка! — а затем: — Что случилось?
Это была ловушка. Одна из многих, в которые я угодил за те месяцы, что привели к дружбе с этой женщиной и ее крошечной семьей. Кардинальные перемены в моей жизни. Только я еще не знал об этом.
Глава седьмая
Хэдли
У меня отошли воды.
Я знала, что это неизбежно. Только не предполагала, что это произойдёт на глазах у нашего грубияна соседа, чье имя было очень похоже на имя моего будущего сына. Если бы Люси не закричала… Я позвонила своему врачу несколькими часами ранее после того, как схватки стали слишком частыми, и она сказала отправляться в больницу. Я виделась с ней несколько дней назад, она сообщила, что Элай может появиться на свет в любой момент. Она предложила мне стимулировать роды в тот же день, но я отказалась. Сказала, что буду ждать, пока Элай выберет день, пообещав, что останусь дома и буду отдыхать до самых родов. Так я и делала всю неделю.
Сегодня я проснулась с ощущением, что настал тот самый день.
Я выпрямилась, закрыла глаза и попыталась думать сквозь боль. Сделала глубокий вдох и захныкала, когда еще одна сильная схватка охватила весь мой живот, еще сильнее сжимая Элая в комок внутри моей матки.
— Мамочка!
Я пугала Люси. Я корила себя за то, что была такой упрямой. Родители сказали, что приедут за нами, но я отказалась, сказав, что справлюсь сама. Хоть больница и находилась всего в десяти минутах езды, я знала, что вести машину будет невыносимо. Я видела, как моя коллега Али зашла в больницу во время родов, вытолкнула ребенка и потом расхаживала по палате с таким видом, будто роды — это просто, как съесть кусок торта. Некоторым женщинам везло. Хотя у меня была довольно высокая терпимость к боли, но когда я доходила до определенного предела, мне становилось не по себе.