Вокруг царил тарарам. Пустовой все еще садил из пулемета. Теперь он перенес огонь на мост. Генка с Левторовичем перестали развлекаться и открыли второй фронт. Они с опушки помогали Пустовому утюжить мост.
На нем никого не было. Уцелевшие диверсанты затаились за ним.
Саблин старался этого не замечать. Он затаил дыхание и, превозмогая дрожь, ловил в прицел опору моста, за которой скрывался последний минер. Тот словно чувствовал, что высовываться нельзя, прятался, лишь иногда показывал ствол. Алексей сосредоточился, ждал. Весь ад куда-то отступил.
Вот что-то шевельнулось за колонной, стало высовываться из-за нее. Напрягся палец на спусковом крючке. Показалась тулья солдатской фуражки. Капитан чуть не выстрелил, но спохватился.
Прием древний, затертый до дыр. Противник насадил на ствол фуражку и проверял, держат ли его на мушке. Фуражка шевелилась, показалась — и сразу спряталась рука.
Саблин ждал. Что предпримет враг, если у него отсутствует желание завершить свой жизненный путь? Рванет к кустарнику под обрывом слева от колонны, там зароется в глину, в ветки, и хрен его оттуда выцарапаешь.
Капитан отвел прицел от колонны, опять ждал. Метнулся, родимый! Какие же они все предсказуемые. Алексей урвал момент, высадил два патрона. Диверсант отлетел в воду и поплыл с раскинутыми конечностями.
Мир снова наполнился красками, шумом, событиями. Голова капитана поплыла от грохота. Пустовой выбивал последние патроны по мосту, не давал приподняться диверсантам, укрывшимся за ним. Левторович и Казначеев постреливали из леса. Весь мостовой пролет был у них перед глазами.
С того места, где лежали Саблин с Пустовым, накат моста почти не просматривался. Мешали ограждение и полуторка, на которой прибыли диверсанты. Она стояла, перекосившись, уткнувшись кабиной в ивняк.
Алексей сменил магазин, выкатился из укрытия и начал перебираться к мосту. Параллельно полз Пустовой. Он отбросил пулемет, стащил со спины ППШ.
— Ты в порядке? — крикнул Алексей.
— А что, не видно? — Пустовой скалился, орал со всей мочи.
Видимо, уши у него заложило.
— Сколько их осталось?
— Откуда мне знать?!
— Давай посчитаем. Ты своих четверых уложил?
— Да.
— Вот и я столько же. Было двенадцать рыл, восемь в минусе. Значит, четверо в наличии.
Реального вреда эти мерзавцы теперь причинить не могли. Они были отрезаны от взрывчатки и машины. Им оставалось прорываться, но диверсанты с этим не спешили. Они засели на другой стороне моста, укрывались за мешками с песком и иногда постреливали оттуда.
Алексей пробежал несколько метров и залег. Дальше он передвигался ползком, мимо кустарника и полуторки, стоявшей на склоне. Он забрался за край ограждения, перекатился. Ему пришлось сплющиться. Пули выбивали щепки из бревенчатого наката на мосту.
— Командир, не лезь туда! — прокричал с дороги Казначеев. — Прибьют на фиг! Как мы без тебя?!
Капитан высунул голову из-за ограждения, когда стрельба оборвалась. Рядом красовалось развороченное пулеметное гнездо. Песок высыпался из мешков. Ствол ручного пулемета смотрел в небо.
Да, враги закрепились за грудой мешков на восточной стороне моста. Их было четверо, как и офицеров контрразведки СМЕРШ. Уйти в лес они пока не пытались. Сто метров простреливаемого пространства — не шутка. Но что им мешало податься на север, прикрывшись береговыми кустами?
Капитан вскочил и снова перекатился, вызывая огонь на себя.
— Командир, ты вообще нормальный? — завопил из леса Казначеев. — Куда лезешь? Уйди оттуда! Пристрелят же!
— Только не говори, что в атаку надо идти, — проворчал Пустовой, подползая к Алексею. — Полмоста не пробежим, сдохнем как коровы в голодный год. Подкрепления нужно ждать, командир. Сами по себе мы ноль.
— Этого подкрепления можно ждать до второго пришествия!
Саблин грыз щепку, соображал, как ему быть.
Диверсанты перекликались на другой стороне моста. Им тоже не нравилось создавшееся положение.
— Знаменского нужно брать живьем, — процедил Саблин. — Остальных в расход. У тебя патроны к пулемету остались?
— Пусто, командир.
— Пока сиди тут. Я прикрою тебя машиной. Ты выскочишь на мост, схватишь пулемет этих упырей и запрыгнешь в кузов.
— Эй, ты что задумал? — простонал Пустовой. — Сам прикинь, нужны ли нам сейчас потери.
Но капитан уже откатывался за пределы пролета. В его голове гудел ветер. Такое случается в трудные минуты. Он выбрался из зоны поражения, побежал к грузовику, на котором прибыли диверсанты. Они со своих позиций машину не видели.