Вдруг из толпы отделился один человек и приблизился к вампирам. Один глаз у него вытек, оставив на бледно-зеленой жиже, покрывающей лицо, желтый след, другой белесно-голубой глаз смотрел на Стива, в нем читалось понимание и отчаяние. Руки человека потянулись к юноше, кусок мяса отвалился от предплечья и упал к ногам несчастного. Человек попытался что-то сказать Стиву и его наставнику, но ему мешали выпадающие зубы и ошметки языка, которыми тот давился и выплевывал. Из слов умирающего Стив услышал что-то очень похожее на «уходите» или «не ходите». Но наставник, не обращая никакого внимания на несчастного, взял Стива за холодную руку и молча повел за собой...
Они шли ночь, до самого рассвета, а потом не останавливаясь на отдых, скрываясь в тени могучего леса (по-другому Стив никак не мог охарактеризовать этот лес), шли весь день, до следующей ночи. Они продолжали идти, хотя солнечные лучи все же касались их тел, оставляя под одеждой красные ожоги. Стив потерял счет времени, наставник позволил ему отдохнуть раза два или три. Отдыхал ли при этом он сам, Стив не знал. Он помнил лишь нестерпимую боль от ожогов на коже и нарастающий с каждым днем голод, от которого не было спасения, как и от солнца.
Животный мир леса тоже страдал: звери уже не прятались по норам, не уходили вглубь чащоб, а с тоской провожали взглядом путников. Они, как часовые, стояли вдоль дорог, некоторые, умирая, лежали, шерсть с них лезла клочьями, другие падали, пытаясь подняться. Птиц не было слышно. В лесу стояла мертвая тишина. Но, казалось, Игнариуса ничего не волновало. Они упрямо шли вперед по этим умирающим на глазах землям. И эта Дорога смерти была самым отвратительным, что когда-либо приходилось видеть юному вампиру.
***Как и прежде, свернув на этот путь, Стивен испытал острую тревогу. Ему не хотелось идти дальше. Наоборот, появилось желание бежать назад. Тай встревожено взглянул на него.
- Ты уверен, что нам туда?
- Да. Видишь дорогу?
Мальчик неуверенно кивнул.
- Вот и хорошо. Веди лошадей до кедрового леса. Только не вздумай въезжать в этот лес. К этому пути нужно хорошо подготовиться. Все понял?
Парнишка опять кивнул и принял вожжи.
Теперь можно было и отдохнуть. Стараясь не обращать внимание на то, что испытывала кожа после нескольких часов под солнцем, вампир погрузился в приятную душную темноту кареты. Устроившись на диванчике, он сразу же уснул.
Доз с досадой посмотрела на спутника. В этот момент она не знала, что к нему испытывает – злость или просто обижена за то, что он не обратил на нее никакого внимания. Его кожа покрылась ожогами, которые постепенно разглаживались, тьма лечила тело вампира лучше всяких лекарств. Доз уже знала, что не пройдет и часа, как его лицо вновь станет мраморно белым – лицо симпатичного юноши – мужественное, с печатью едва заметной тоски...
Решив, что проще вообще не думать о чувствах, Доз свернулась калачиком, покрепче прижалась к стенке и тоже заснула.
В ее сон ворвались тени кошмаров, но неспокойные сны оборвались, когда она попросту упала с диванчика. Сидя на полу, девушка непроизвольно задрожала. Ее тело ощутило такое давление извне, какое до сих пор не приходилось испытывать. Если бы бабушка успела обучить ее магии, она смогла бы выявить яркое силовое излучение, но в этот момент девушка приняла его лишь за предчувствие.
Снаружи все еще светило солнце.
Тайлер вскоре приноровился вести лошадей по заросшей дороге, высокая трава часто сплеталась с ветвями ползучих кустарников, тянувшихся из леса. Несколько раз мальчику приходилось спускаться на землю, и, пользуясь мечом Доз, освобождать путь. Постепенно дорога выравнивалась. От тяжелой дороги и тряски у мальчика болела спина и ныли руки. Но жаловаться было некому. Из кареты за несколько часов не слышалось ни звука, вампиры спали. Тайлер потер загорелые щеки – даже в середине лета солнце не оставляло такого загара. Дорога продолжала вести вверх. С каждой пройденной милей в душе у юного странника возрастала тревога. Лошади тоже чувствовали что-то нехорошее впереди. Тайлеру все чаще приходилось подгонять их кнутом. Несмотря на тревожащие предчувствия, ему нравились здешние места. Природа была первозданно яркой, чистой, за все время пути не встретилось точно вымеренных квадратов полей, вдалеке не виднелись струйки дыма, идущие со стороны хуторов.