Трупоеды…
Ева молча смотрела на быстро проносящиеся мимо фонарные столбы с яркими огоньками зажженных ламп. Шины влажно шелестели по мокрому асфальту: снаружи моросил дождь. Тихо работали дворники, исправно очищая лобовое стекло. Изредка тонированные стекла старенького «Фольксвагена» освещались фарами встречных машин, но в целом трасса Москва – Санкт-Петербург пустовала.
В уютном салоне немолодого, но еще шустрого минивэна было непривычно тихо. Вся дальняя часть машины от пола до потолка оказалась завалена сумками со снаряжением. Брали свое, привычное и многократно проверенное, справедливо решив не полагаться на чужие милости. Чери по сложившейся традиции сидел за рулем, Кот притулился рядом с единственной дамой, хотя свободных мест вокруг было хоть отбавляй, Шмель предпочел занять сидение со скучным видом на заднюю дверь. Напротив него в гордом одиночестве устроился Край и, казалось, крепко спал. Рядом виднелось приличное количество пустых кресел, однако желающих сидеть с бывшим наставником закономерно не нашлось.
Дыхание его было ровным, неглубоким, глазные яблоки неподвижно застыли в орбитах, сильные руки скрестились на животе. Голову он чуть наклонил вперед, но даже в такой расслабленной позе чувствовалось исходящее от него ощущение смертельной опасности, как от задремавшей на солнце гюрзы. Чуть коснись и конец.
Ева, даже если бы очень постаралась, никогда не смогла бы забыть это жесткое лицо с коротким белесым шрамом возле левого уха, тонкие губы, которые он всегда поджимал, когда был сосредоточен, этот ежик коротко стриженных, почти седых волос…
Первые страсти уже откипели, всколыхнувшаяся было неприязнь немного улеглась, оставив после себя странное отупение и какую-то непонятную, детскую обиду на отца: за что? Почему именно Край? Но поговорить начистоту им так и не удалось, да и бесполезно это: отец, если что задумал, непременно сделает, нравится ей это или нет. Поэтому Ева просто молча собрала вещи и покинула Центр вместе с остальными. Правда, мысленно дала себе страшную клятву, что по возвращении из командировки душу из него вытрясет, чтобы добьется ответов на свои вопросы.
Неожиданно Кот легонько пихнулся локтем, заставив отвлечься от невеселых мыслей, и кровожадно покосился на известного в Клане садиста. Положительно, Славке было, что вспомнить о проведенных в учебке годах, и было, за что мстить этому бледному упырю. Как и Шмелю, кстати, который правильно расценил выражение лица командира, а теперь вопросительно приподнял бровь. Мол, что ты придумал?
Кот совершенно бесшумно поднял руку и коснулся правого виска, красочно изобразив дуло пистолета. Указательный палец дрогнул, словно нажимая невидимый курок, голова чуть дернулась, и по лицу Шмеля разлилось выражение неземного блаженства.
Ева нахмурилась: зря они это затеяли. Бесспорно, Край был одним из лучших Охотников Клана, одним из самых умелых и опытных, этого у него не отнять. Непонятно только, почему Упырь вдруг отошел от дел и долгих десять лет прозябал на учебной базе вместе с сопливыми новичками. А теперь вот вернулся, повергнув в шок добрую половину сотрудников Центра: Ева видела, какими глазами смотрели на них Охотники по дороге на улицу. Но неужели отец не подозревал, что все до единого члены Клана имеют на него зуб? Спят и видят сладкие сны о том, чтобы укокошить этого бездушного сукиного сына наиболее болезненным способом? Вряд ли. Тогда зачем он отправил его в качестве контролера в эту странную поездку? Вместе с ней?
Она стиснула зубы.
Несвойственная девочке физическая сила проявилась у нее довольно рано, лет в пять. Но отец тогда ничего не объяснил, только велел быть осторожнее. Еще через три года Ева неожиданно поняла, что слышит и видит то, о чем остальные даже не догадываются, а в десять осознала, что запахи таят в себе не только наслаждение, но и опасность, боль. Особенно, если станут для нее слишком сильными.
Решение о том, что непременно станет Охотницей, она приняла в тот день, когда впервые узнала о вампирах. Когда услышала страшную правду о том, как на машину родителей набросились несколько голодных тварей и на дикой скорости перевернули, торопясь добраться до лакомой добычи. Отец сумел выжить, но потерял левую ногу, а беременная мама на последнем месяце… ее укусили. Кровопотери и шока от произошедшего она уже не пережила, а родившуюся, чудом уцелевшую девочку просила назвать Εвой.
Ева могла только гадать, чего стоили отцу первые дни после этого кошмара. Ждал ли он, что очаровательная малышка превратится в нечто ужасное? Караулил ли у кроватки со страстной надеждой, молитвой на устах и пистолетом в руке? Отгонял ли подступающий страх?