«…и выполнил я просьбу Εго. Той же ночью в храм Божий принес умирающее дитя. И поднял его Посланник Господа нашего, вознесся над алтарем и вдохнул в него силу свою небесную. Коснулся губами тела и дал ему каплю крови Своей… – Ева вздрогнула. – Разгорелись глаза Его, как огонь подземный, и страх вновь заполз в душу мою коварным змием. Каюсь, грешный, усомнился на миг я в деяниях Его, но Посланник Божий вернулся на землю, и в руках Его был невредимый младенец.
Он будет жить, – сказал мне ангел, и слезы оросили мое лицо. Он забрал дитя, сказав, что теперь не место тому среди людского племени, и вознесся над храмом в сиянии силы и славы Своей. И велел мне молчать упорно о таинстве сем, ни святым отцам, ни возлюбленной церкви нашей ни словом одним не обмолвиться. И дал он мне знак тайный, чтобы увидеть Его, как только нужда в том снова возникнет…»
Колючка захлопнула странную книжицу и крепко задумалась. Странно, очень и очень странно, нo что-тo неприятно напоминает…
Она долго ворочалась на жестком ложе, пытаясь сопоставить оговорки древнего священника с реальными фактами, ничего путного не придумала и забылась коротким сном. Но, едва на улице посветлело, подхватилась на ноги и, спеша избежать утомительного общества измучившегося ожиданием отца, самым неприглядным образом покинула территорию овощного склада. Иными словами, выскользнула на улицу, не сказавшись даже Краю, перепрыгнула через высокий забор и была такова. А всего час спустя, никем не замеченная и не остановленная, неслышно пробралась на оцепленную территорию возле места недавнего взрыва и внимательно огляделась.
Да-а-а… хорошо тут погуляли Охотники. От стоявшей некогда тринадцатой подстанции не осталось даже намека: на ее месте теперь красовалась огромная дыра с десяток метров в диаметре. По краям застыли взрытые комья черной после взрыва земли, вперемешку с оборванными проводами, кусками железа, арматурой и совсем уж непонятными ошметками. Во все стороны от эпицентра далеко тянулось нещадно перепаханное поле с тут и там видневшимися следами подземного катаклизма, глубокими ямами и неестественного происхождениями завалами. А запах… Край был прав: воняло так, будто здесь сожгли несколько цистерн с бензином, содержимое парочки ассенизационных машин, потом засыпали хлоркой и еще дезраствором залили для верности. Иными словами, просто ошеломительная была вонища.
Ева с трудом сдержала рвотные позывы.
Но нет, не для того она сюда примчалась, чтобы так легко отступиться. Следовало во что бы то ни стало выяснить, куда делись сбежавшие краши. Выжил ли тот странный техник со звучным именем Александр? И куда они направили потом контейнеры с уцелевшими вампирами? Потому что там, где они, должен быть и крылатый гад, которому я башку отвернуть обещала.
Ева осторожно прошлась по горам искореженного металла, то и дело задерживая дыхание. Вяло поковырялась в спекшейся от страшного жара земле, несколько раз пыталась уловить характерный запах крашей, но только подавилась едкой гарью и закашлялась.
Она нахмурилась. Так дело не пойдет. Другой зацепки им уже не найти: неведомый хозяин хорошо постарался и надежно спрятал своих подопечных, сквозь цинковые ящики не учуять, остается надеяться только на тех, кто ещё бодрствовал во время переезда. Но с того времени прошло почти четверо суток, следы стерлись, вдобавок ещё менты да пожарники затоптали, и теперь если не справится она, то ни один из нюхачей уж точно ничего не сможет сделать.
Ева недовольно пожевала губами. Ладно, а если попробовать по-другому? Если попытаться учуять один единственный запах, а не все вместе? Может, ее немного изменившийся организм сумеет решить эту нелегкую задачку? Она прикрыла глаза и тщательно представила, что именно хочет найти. Постаралась вспомнить до мельчайших подробностей ауры и мерзкий дух проснувшихся крашей, дотошно воспроизвела странный запах их крылатого хозяина.
И медленно вдохнула.
Ворвавшаяся какофония ароматов на мгновение оглушила Охотницу, она вздрогнула от сильной головной боли, сперва даже растерялась от такого изобилия, но затем начала бережно и аккуратно отсекать чужеродные примеси. Οдну за другой. Работала долго, скрупулезно, придирчиво оценивая каждый оттенок и сравнивая с хранящимися в памяти образцами.
Через пару часов по спине поползли первые струйки пота, лоб тоже повлажнел, руки задрожали от перенапряжения, ноги заметно устали от неподвижного сидения на корточках, но итог того стоил: она сумела! С неимоверным трудом справилась с зашкалившими от переизбытка информации рецепторами и, настроившись на нужный лад, подцепила-таки искомый запах. Вернее, оба.