Я отметил про себя, что было бы совсем не плохо, если б шеф вообще отказался от авиации, а заодно и от радио... Между палатками была натянута антенна, и на ней сушились чьи-то синие трусы.
– Вам придется, – продолжал шеф нудно, – ...простите, как вас зовут?
– Борис... Борис Шевелев. – Я смешно шепелявил, потому что мне недавно выбили передний зуб в верхней челюсти, и я еще не привык к дыре.
– Вам придется, Борис, исполнять обязанности подсобного рабочего. – Шеф объявил это с таким видом, будто назначил меня лордом-хранителем печати. – Вы будете таскать в маршрутах снаряжение и геологические образцы, заготовлять топливо для костра и помогать на кухне.
Меня это возмутило, собственно, не это, а на кой черт он только что допытывался о моей профессии, если здесь нет другой работы, как быть слугой. Мне вообще часто попадает вожжа под хвост, и если б не эта вожжа, я, наверное, никогда не побывал бы на шестьдесят восьмом градусе северной широты.
– Между прочим, меня интересует, зачем в таком случае вам понадобились сведения о моей специальности? – Я вызывающе глянул в очки шефа.
Шеф пожал плечами:
– Ваша воля не согласиться. Самолет пока здесь.
Дурак все-таки этот шеф, хоть и образованный. Разве я, высунув язык, бежал к самолету только для того, чтобы в тот же день вернуться в исходную точку? Как бы не так!
– Я согласен... Петр Петрович.
– Очень хорошо... Тогда наломайте, пожалуйста, топлива на костер. Делается это следующим примитивным способом.
Шеф, не поворачивая головы, нащупал рукой деревцо карликовой березки и без видимого труда вырвал ее вместе с розовым корнем.
– Здесь нет другого топлива.
Я сразу же принялся за дело и ломал до тех пор, пока пожилой, бородатый дядька, четвертый из их компании, не буркнул, что при таком усердии я быстро изведу все карликовые леса в тундре. От всевозможных переживаний и усталости у меня болели руки, потому что, если признаться по совести, березка крепко цеплялась за свое место под незаходящим солнцем. А собственно, кому охота в расцвете лет класть голову на плаху? Может быть, этому бородатому дядьке? Или мне? Черта с два!
Потом я пытался разжечь костер. Парень в ушанке нахально хохотал (наверное, он все еще злился за девчонку), глядя, как у меня гасли спичка за спичкой, а затем гасло пламя– ветер подхватывал его и швырял в тундру, и шипящая ветка падала в мокрый, ядовито зеленый мох.
– Ни черта ты не умеешь, однако, – сказал парень, насладившись моей беспомощностью.
Я хотел было его стукнуть по бесстыжей роже, но вовремя сдержался: самолет еще не улетел, и меня могли отправить на Большую землю, если б я его ударил.
– Меня зовут Роман, – сообщил парень в ушанке, как будто меня очень интересовало его имя. Когда-то я знал одного Романа, и мы его звали Ромом, иногда Гавайским, когда хотели чем-нибудь досадить парню. Я решил, что этого Романа тоже стоит прозвать Ромом, хотя он мне ровным счетом ничего не сделал.
Ром выкопал маленькую ямку, загородил ее от ветра собственной телогрейкой, наломал коротенькие палочки, с огрызок карандаша длиной, и поднес к ним спичку. Огонь весело побежал, а Ром все клал и клал на него другие веточки, подлиннее.
– Вот так разжигают костер в ветер, – сказал он с обидным превосходством в голосе.
– Ничего, во второй раз у Бориса получится лучше, – ответил за меня шеф.
Мне обязательно надо научиться разжигать костер на ветру в мокрой тундре и ровно дышать, не задыхаясь от того, что переломил о колено тщедушный стволик березки, и еще очень многому надо научиться, если я хочу добиться цели, ради которой очутился в этом месте.
Наконец самолет затарахтел, повернулся задом и помчался по воде, как овчарка за беглецом. Он и выл, как овчарка, опустив хвост и подняв кверху морду.
– Отойди, окатит! – крикнула Галя и, беспричинно смеясь (интересно, что будет смешного, если я вымокну!), схватила меня за руку и оттащила в безопасное место.
Она была вообще какая-то психованная, эта Галка: лезла ко мне со своими заботами и задавала глупые вопросы – не устал ли я и как мне здесь понравилось? Может быть, этим она хотела досадить Роману в ушанке? Меня подмывало крикнуть парню, что он дурак, если ревнует меня к девчонке, но вместо этого я упрямо молчал и вызывающе поглядывал на Романа.
– Ну-с, милостивые государи, – дядька с бородой смачно потер руки, как в пьесах из интеллигентной жизни, – что мы будем варить на ужин?
– Кандидат наук Филипп Сергеевич, главный геолог экспедиции, – шепнула Галя, показывая на бородатого. – Сила.
– Очень хочется пить, – сказал в пространство шеф, рассматривая отпечатанную на синьке карту.