Арсиноя подумала о искажённом от боли лице Джулс. Маленькой Катари не стоит шутить.
Она импульсивно рванулась вперёд и сорвала болиголов у корня. Никакой теплоты воспоминаний. Она не вспомнила б ничего, если б не проклятая Мирабелла и её мягкотелость, что пробудила вещи, возможно, существовавшие лишь в её воображении.
— И даже если это было, — пробормотала Арсиноя, — Джулс права. За год умрут двое. И как бы одна из них ни колебалась перед смертью, умереть она не хочет.
Она вдохнула запах. Отвратительно — но она заставила себя съесть. У горечи появилась новая нотка, и она почувствовала сок на языке.
Болиголов нельзя было назвать очень вкусным, но ощущения были… удовлетворительным. То, что она испытывала, пытаясь прожевать этот яд, наверное, было сродни тому, что чувствовала Джулс, когда она заставляла яблоко созреть раньше срока. Или что чувствовала Мирабелла, когда призывала ветер.
— А потом я лягу в постель из ядовитого плюща, — хихикнула Арсиноя, съев последний цветок. — Или, может быть, это слишком…
— Что слишком?
Арсиноя быстро отпрянула от трав. Она отбросила последний стебель, пнула его, пытаясь спрятать в траве.
— Богиня, младший! — рявкнула она. — Не смей подкрадываться!
Билли усмехнулся и пожал плечами. Казалось, ему всегда было мало — он всегда находил её. Может, это какой-то дар? Довольно занятный, однако.
— И что ты делаешь? — спросил он. — Колдуешь?
— Каит отправила меня за ежевикой, — солгала она. А ведь ежевика ещё даже не созрела.
Билли вытянул шею, всматриваясь в листья кустарника.
— Я не вижу ни ягод, ни корзинки.
— Ты — заноза в заднице! — пробормотала Арсиноя.
Он только расхохотался.
— Ну, не большая, чем ты!
Она прошла мимо него, надеясь отвести куда подальше от болиголова.
— Ну ладно, извини, — промолвила она. — Так что всё-таки ты здесь делаешь? Я думала, ты сейчас с Джозефом и Джулс, а они собирались отправиться в Львиную Голову…
— Им надо побыть наедине, — Билли сорвал толстую травинку и сжал её между пальцами. — А Джулс сказала, что у тебя что-то там с женихами…
— Так вот чего ты прибежал, — усмехнулась она, чувствуя, как изгибаются под лакированной маске шрамы.
— Я не прибежал, — настойчиво ответил он. — Всегда знал, что так будет. Это они после медведя прибежали. Увидели тебя там…
— Все уже знают. В пирсе лодки в линию, всё перекрасили и соскоблили. В Волчьей Весне делают вид, будто бы им не всё равно. Но им всё равно.
Волчья весна. Фермерский, мирный морской городок, в котором много закалённых водой людей. Они ценят землю и воду, воду и землю…
Арсиноя упёрла руки в бёдра и осмотрела луг. Красиво — Волчья Весна всегда была прекрасна. И ей не нравилось думать о том, что ещё поменяется ради того, чтобы какие-то гости были довольны.
— Томми Стратфорд и Николас… Какой-то там, — ответила она. — Боишься, что я оценю их выше, чем тебя?
— Это просто невозможно.
— Почему это? Ты у нас такой прямо неотразимый?
— А, нет. Просто ты никому не понравишься.
Арсиноя рассмеялась.
— А мне нравится, Младший.
— Что?
— Но сейчас у меня в голове более важные вещи.
Билли немного отрастил свои волосы с той поры, как прибыл на остров, и сейчас этого хватало, чтобы ветер немного развевал их. Арсиноя поймала себя на том, что задалась вопросом, как это — запустить в них пальцы, — и поспешно запихнула руки в карманы.
— Я согласен, — промолвил Билли, поворачиваясь к ней лицом. — На всё. И хочу, чтобы ты знала, что я отказался отправляться к твоим сёстрам.
— Но твой отец! Он ведь будет в ярости! Ну, слушай, давай остановим письмо! Как ты его отправил, птицей или лошадью? А может быть… Нет, только не говори мне, что ты отправил его водным путём. Джулс может, впрочем, остановить что угодно.
— Арсиноя, слишком поздно что-либо менять. Я в любом случае уже успел это сделать, — он подошёл ближе и коснулся её чёрно-красной маски. Он был рядом в тот день, когда она, поддавшись очередной своей глупости, привела их к медведю. Он попытался спасти её.
— Ты сказал, что не хочешь на мне жениться, — прошептала она.
— Я много чего говорю.
Он склонился к ней. Что б она ни говорила, откладывая мысли на будущее, она столько раз представляла себе этот момент… наблюдала за ним краем глаза и пыталась представить, какими же будут его поцелуи. Нежными? Неуклюжими? Или они будут, как и его смех, уверенными и такими вредными?
Сердце Арсинои забилось быстрее. Она склонилась к нему, а после вспомнила о том, что болиголов всё ещё был у неё на губах.
— Не смей!
Она толкнула его, и он рухнул в траву.
— Ой, — выдохнул он.
— Прости, — она покраснела и протянула ему руку. — Я этого не хотела.
— Целоваться или толкать? — он поднялся, так и не посмотрев ей в глаза, и покраснел. — Я сделал что-то не так? Или, может быть, ты совершенно не хочешь со мной целоваться? Или это дело в месте? Потому что, поверь, я…
— Нет, — Арсиноя всё ещё чувствовала на языке тот самый горький, ядовитый привкус болиголова. Она почти забыла. Она едва ли не убила его, и эта мысль на миг украла её дыхание. — Простит. Просто я не хочу… точнее, не сейчас.
Джулс и Джозеф опустошили уже две кружки эля, прежде чем признали, что Билли и Арсиноя не вернутся.
— Наверное, это к лучшему, — промолвил Джозеф. — Уже поздно, а народ может потребовать спьяну своего медведя.
Джулс нахмурилась. Этот фантомный медведь становился серьёзной проблемой. Арсиноя не виделась с ним с того самого вечера, говорила, что в нём слишком много жестокости, что он должен держаться подальше от леса, но это всё меньше и меньше удовлетворяло людей Волчьей Весны.
— Что ж, — Джозеф оттолкнулся от стола. — Пойдём? Или ещё моллюсков?
Джулс покачала головой, и они вместе вышли на улицу. Солнечный свет уже почти утих, вода в заливе сверкала медно-апельсиновыми оттенками. Когда они подошли чуть ближе, Джозеф потянулся к её руке.
Его прикосновение всё ещё доставляло ей удовольствие, даже если и было испорчено тем, что случилось между ним и Мирабеллой.
— Джозеф, — она протянула руку. — Твои пальцы…
Он отпустил её ладонь и сжал руку в кулак. Пальцы его были сбиты в кровь после лодок.
— Всегда говорил, что не пойду на верфь к отцу и Мэтью. Хотя, а что ещё я буду делать? — он вздохнул. — Не такая уж и плохая жизнь. Ну, им достаточно, что я так думаю, а ты вроде не против, что от меня воняет тиной.
Джулс ненавидела себя за спокойствие — она ведь оказалась в ловушке.
— Нет, не против, — ответила она. — Это, так или иначе, не навсегда.
— Не навсегда?
— Конечно, нет. Ты забыл? Пока Арсиноя не победит. Совет, стража…
— А, — он пожал плечами. — Наш счастливый конец, ты об этом?
Они вместе медленно шагали по проулкам, потом свернули к докам, минуя громадные стопки деревянных ящиков, наполненных пустыми бутылками.
— А куда сегодня вечером пошла Арсиноя? — спросил Джозеф.
— Думаю, к дереву. Пытается найти Мадригал и немного поколдовать.
— Мадригал сейчас с Мэтью. Они встретились в доках, он как раз отправлялся в «Уистлер».
Мадригал и Мэтью. Их имена — сочетание скорее, — заставили её содрогнуться. Мама давно должна была успокоиться. А Мэтью, по крайней мере, должен был прийти в себя. Должен был понять, до какой степени Мадригал бестактна и непостоянна! Он должен был помнить о том, что он всё ещё любил её тётушку Караф, изгнали её в Чёрный Коттедж или нет.
— Им давно уже пора это прекратить, — промолвила она.
— Может быть, но они не собираются этого делать. Он говорит, что он её любит, Джулс.