— Да, и ещё кое-что. На сигнализацию квартиры Бэнни приехала Виктория Крон лично.
— Интересно… — протянул Кинг.
***
Шанс.
Военные «мёртвой» армии разбили свой лагерь на окраинах города, так как разместить такое количество «приезжих» Шанс был не готов, да и сами «приезжие» не сильно рвались всей армией оказаться внутри «базы» врага. Собственно, и лагерем это было трудно назвать, так как весь он состоял из окопов, подземных тоннелей и блиндажей.
Марси стояла прямо над одним из окопов и смотрела на лагерь, затем обернулась и взглянула на верхушки зданий города, видневшиеся из-за стены. Послышался вздох, означающий осознание человеком никчёмности существования народа, к которому он принадлежал. Марси спрыгнула в окоп.
— Привет, — произнесла она, войдя в блиндаж капитана отряда Дуна.
— Добрый вечер, — спокойно сказал капитан и отошёл от какой-то карты, лежащей на служащей столом груде земли. Выглядел он, можно сказать, обычно — средний рост, тёмные волосы, не красавец и не урод (по местным меркам), ничем не выделяющийся. Была у него одна особенность — люди забывали его, словно человеческая память не могла схватиться хоть за что-то, чтобы сохранить в себе этот образ. Таким качеством он напоминал приходящие прямо перед сном мысли.
Марси не спеша прошлась по комнате и уселась на меньшую кучу земли, для этого и предназначенную.
— Накир, верно? — спросила она; капитан кивнул. — Скажи, Накир, есть ли отличия между нашей жизнью, — она обвела глазами «кабинет» капитана, — и жизнью местных жителей?
Накир помолчал немного, затем ответил:
— Есть, конечно. Они довольно странно живут. Сильно вольно, как по мне.
— Сильно вольно?
— Да. Думаю, им бы не помешала хоть какая-то дисциплина и простота.
Марси усмехнулась.
— Роскошь — удел бездельников?
— Верно. Роскошь — это болезнь.
— Объясни, — попросила Марси.
— Роскошь заставляет человека менять вектор своих размышлений и стремиться к ещё большей роскоши, тем самым меняя личность, разрушая его жизнь и врождённые стремления. Она затуманивает разум.
Марси снова усмехнулась — не потому, что слова Накира ей показались смешными, а потому, что не ожидала от него подобных осмысленных идей. Пусть она и была абсолютно противоположного мнения.
— А тебе нравится жить в окопах? — спросила она.
— Меня это устраивает, потому что такой образ жизни позволяет удерживать баланс между внешней и внутренней стороной нашего существования.
— А роскошь этот баланс нарушает?
— Думаю, да. Роскошь может всецело обратить неподготовленного человека ко внешней стороне, полностью разорвав связь со внутренним миром.
Улыбаясь, Марси осмотрела Накира с ног до головы, затем сказала:
— Многие с тобой не согласятся.
— Я знаю. Меня это не тревожит.
— А как насчёт твоих людей? Им нравится такая жизнь?
— Мне никто не жаловался.
— Это хорошо, — кивнула Марси, встала и прошлась по комнате, сцепив руки за спиной. Из одной стены торчал извивавшийся червь. Марси скривилась и тихо проговорила: — Не думаю, что люди должны так жить…
— Что?
Марси резко повернулась к капитану:
— Накир, почему твой подчинённый Дун вчера убил мальчика, которого мы взяли в плен ещё у нас?
— Вчера Дун отпросился, сказал, что хочет помочь городу восстановиться. Я отпустил. Потом эти новости…
Марси ещё раз осмотрелась вокруг, намеренно создавая паузу.
— Может, он жаловался на что-то? Может, болел? Может, есть какие-то мысли по этому поводу?
Накир помолчал какое-то время, затем задумчиво заговорил:
— Знаете, я недавно, ещё в Улье, наткнулся на довольно странную вещь — наш генерал Одар отправлял людей на какое-то задание, а когда я проходил мимо их кабинета, он бросил на меня гневный взгляд и демонстративно захлопнул дверь. Тогда я не придал этому значения, но потом обнаружилось, что в лабораториях откуда-то появились новые подопытные из Новой Земли, а те ребята, которые с ним беседовали, оказались в личном отряде.