Дождавшись, когда оплавленные края остыли до приемлемой температуры, я шагнул в проем. Освещение отсутствовало, но тактический блок брони обрабатывал картинку и подавал ее на забрало шлема в серых тонах. Картинка была четкой и позволяла оценить последствия штурма.
- Да, натворили мы дел…
Пластиковые панели облицовки стен были покрыты копотью. В нескольких местах сыпали искрами перебитые энергошины, обзорные экраны зияли отверстиями попаданий. С потолка свисали раскуроченные оборонительные турели внушительного калибра.
Возникшая в рубке Лиска, облаченная в легкий боевой скаф, осмотрела помещение серьезным взглядом.
- Повреждения минимальны. Для восстановления функционала потребуется незначительный ремонт - торчащий из скафа лисий хвост разрушал всю серьезность ее образа.
Взломщик скользнул с моего плеча. Вскарабкавшись на пилотский ложемент, подключился к цепям управления корабля. Получив прямое соединение с искином, я погрузился в его защиту. Сложность защитных протоколов была выше на порядки в сравнении с искинами БРК. Хоть и знал я теперь намного больше, но неопытность сильно сказывалась. Спустя два часа проб и ошибок Жук получил новое имя и нового хозяина. Отдав приказ на проведение полного тестирования систем, устало привалился к стене.
Через пятнадцать минут мне на нейросеть пришел файл. Корабль был почти новый. Общий износ составлял одиннадцать процентов. Список неисправностей состоял из двух пунктов:
- Нарушение синхронизации маневровых двигателей левого борта;
- Выход из строя системы охлаждения главного реактора.
Ознакомившись с файлом, приписал один БРК к кораблю и поставил задачу искину на приведение в порядок рубки и центрального коридора. Открылись технические люки и выплеснули в рубку два десятка сервов. Они, словно муравьи, деловито приступили к работе. Немного понаблюдав за этим своеобразным танцем машин, пошел в каюту перекусить и немного отдохнуть. Взлом искина меня очень вымотал.
Следующие сутки принесли только неприятные сюрпризы. Помещения, окружающие ремонтный док в доступном объеме уцелевшего пространства, были складами сырья. Ничего кроме руды в них не нашлось. Единственный небольшой склад свободный от этих камней оказался забит запчастями технических и добывающих дронов. Установленный на ремонтный стенд реактор жука не принес сюрпризов. Тестирование подтвердило выход из строя управляющего блока системы охлаждения.
Инженерно-ремонтный комплекс «ИРК Скурит – 6» был полностью работоспособен. Взломать его блок управления мне удалось без труда, но и тут вышел большой облом. Для его использования требовалось изучить «инженера» до третьего ранга минимум, а лучше до четвертого. Без него ремонт реактора мне не потянуть, так как требуются очень специфические инструменты. Своеобразная защита от дурака, более простой технический серв под прямым управлением не сможет даже разобрать реактор, не говоря уже о замене неисправных блоков. Единственное, что мне удалось за истекшие сутки так это запустить вспомогательный реактор ангара. Благодаря этому в ангаре появилось нормальное освещение и гравитация, а у моих сервов возможность подзарядки без очередей, как в советском союзе во времена тотального дефицита.
Вечером, на вторые сутки после моего пробуждения, мы с Лиской в каюте обсуждали ближайшие планы, когда по корпусу станции прошла ощутимая вибрация. В ту же секунду пришло сообщение от искина БРК, оставленного на охране единственного уцелевшего транспортного тоннеля, что соединял уцелевший кусок внешнего кольца и центральный шпиль. Облачившись в ставшую привычной броню, я бросился к месту вскипевшего боя.
Транспортный тоннель представлял из себя трубу пятиметрового диаметра и трехсотметровой длины, перегороженную посередине воротами шлюза. Сейчас ворота были разворочены направленным взрывом, все пространство заполняли росчерки разогнанных до запредельных скоростей снарядов кинетических орудий и плазменных сгустков. Атмосфера в тоннеле присутствовала, очень разреженная, непригодная для дыхания и больше наполненная продуктами горения пластика чем воздухом, но ее плотности хватало для того, чтобы разогнанные электромагнитными катушками снаряды в полете обволакивались плазменным коконом.