- Кабзон, мать твою! Чмырло безрукое! Одни ягодичные отростки, да и те кривые! Кусок тупорылого фекалита! – разорялся Авой Авоевич, да так, что закаленные окна, армированные хедриумом, тряслись и грозились рассыпаться.
Главный ведущий сотрудник упаковочного блока, не последний человек гетского вивария, самого крупного, разнопланового и отлично изолированного тремя рубежами защиты, не зря заходился от бешенства. Обитатели этого«живого уголка», как иронично называли его работники, больше всего на свете любили жрать и плодиться, можно одновременно. Особенно в этом отличались узкоглазые и синеподхвостные гремлины, способные за десять минут разобрать даже многоосный комбайн «Дракоша» с вертикальным взлетом. Министерство Тихой Сапы заказало для своих нужд пятьдесят восемь штук одних зверушек и четыре тысячи пятьсот шестьдесят три с четвертиной других, и они уже стояли в упаковочном блоке, но…
Вот тут-то Авой Авоевич убедился, кто самая страшная тварь. Не гремлин, жамоль или ишколодь. А самый обычный дурак.
Один такой, с перекошенной от стыда красной физиономией, сейчас мялся перед ликвидационной дружиной, спешно мобилизованной из близлежащих и стоящих. Люди в лаково блестящих пурпуром костюмах гремзащиты собралась у шлюза, ведущего в отсек ГБП-сж-9.054. Защитная автоматика не подвела, наглухо изолировав поврежденный узел и выиграв людям немного времени. Как раз столько, чтобы пропесочить младшего поломойного сотрудника Кабзона, нечаянно закоротившего кусочек гремлебомбопаковочной линии.
В слепой ярости Авой, которого перспектива потерь среди личного состава пугала гораздо больше, чем гибель гремлинов от отравления белковой пищей, подскочил к заверещавшему уборщику и за шиворот подтащил того к дверям шлюза: – Ъ√ῆΆ ῶѬѸЪ!
Автоматическая система код благосклонно приняла и открыла аварийный порталоход, подсветив его весело перемигивающимися огоньками по периметру.
- Разгребай, ёлупень! – забросили к злобным синеподхвостным вредителям «ликвидатора».
Звонко плюхнувшись на сетчатый пол, Кабзон внезапно осознал, где он. Посреди остановившейся линии, не успевшей качественно упаковать синего гремлина. Точнее, на треть разобранной линии и пары десятков гремлинов.
Небольшие, окаймленные пучками лапок шарики оторвались от превращения механизма в отдельные винты, шестерни и саморезы и вылупились на непрошенного гостя кто одним глазом, а кто и девятью. А затем раскатисто заурчали и, недвусмысленно помахивая макушечными хвостами, направились к Кабзону.
Тот уже поднялся, и даже в панике отступил, уперевшись спиной в переборку, холодную и несокрушимую. Зубы у синеподхвостых паразитов как валики в измельчителе, а ни гремзащитой, ни специальным оружием его снабдить не догадались. Перерабатываться на мясные гайки не хотелось, и младший поломойный сотрудник, нашарив первое, что попалось под руку, что есть сил замахал перед собой.
К его немалому удивлению, подобравшиеся на расстояние метра гремлины грустно затрещали и понурились хвостами, даже не пытаясь прибегнуть к запасному плану – размножению делением на восемь. Причина внезапно напавшей импотенции оказалась неожиданна и незатейлива. Крайне.
- Ага, испугались швабры!.. – пробормотал Кабзон, перехватил поудобнее древнюю поломойную приспособу из мореного дуба и с азартом приступил к своей непосредственной работе.
Уборка оказалась непростой, но за какой-то час удалось загнать в куб-перевозку всех гремлинов. Потери разобранным составили всего еще один пульт и два манипулятора. Младший поломойный сотрудник поднял увесистый короб, трещащий и урчащий на все лады, и под доклад защитной автоматики о ликвидации угрозы и снятии карантина отправился на выход.
С той стороны шлюза его встречала целая толпа. Пурпурные дружинники, воензоологи в белых халатах с нашитыми на рукавах пуговицами отличия, скромные серые служащие вспомогательных отделов… Они расступались перед ним, молча показывая большие пальцы вверх, или же уважительно кивали, приговаривая: «Такой задохлик, а как справился! Огонь!»
С лестницы поднялось на уровень само высочайшее начальство, Валужопий Фельтыч, красный и взопревший. Посмотрел на гордо стоящего с прессованными гремлинами сотрудника:
- Ты, конечно, фекалита кусок, но за ликвидацию хвалю.