Я написал подробное письмо о наших приключениях на китайской территории, о хунхузах в Маньчжурии, то что удалось узнать о работорговле в Китае в целом, запечатал сургучом, найденным у Лю Чжэньго в подобии кабинета, и передал Машке вместе с увесистой торбой в которой отправлял домой часть ценностей, которые точно не пригодятся в пути. Все оружие мы также отдали Чен Донгу, значительно повысив вооружённость его отряда. Кроме того, попросили у Чена толмача для дальнейшего пути в Фучжоу — чтобы по дороге освоить язык, привыкнуть к местным порядкам.
Подготовили верховых и заводных коней, нагрузили поклажу — и выдвинулись в компании местного проводника-переводчика в путь. Время поджимает: нужно как можно быстрее добраться до этого чёртового портового города. Надеюсь Санька будет там.
Глава 4
Путь к Фучжоу: Погоня за временем
Первые лучи солнца едва пробились сквозь туман, когда мы вывели лошадей из конюшни. Ездовые — те самые, что мы экспроприировали у Лю Чжэньго — нервно перебирали копытами, чуя дальнюю дорогу. У каждого из нас была по одной верховой и по одной вьючной лошади — рассчитывали, что такой транспорт позволит нам пройти до Фучжоу максимально быстро: времени терять нельзя, Саньку в любой момент могут передать покупателю, а может и вовсе выставить на аукцион, который, по рассказам Чена, отлично работает в Фучжоу.
Алексей проверял подпруги, Никита пересчитывал патроны — работали слаженно, словно были шестируким организмом.
— До Фучжоу триста вёрст, — сказал я, сверяясь с картой. — Если не будет задержек, за четыре дня дойдём. Первая цель — перевал Улун, до него восемьдесят вёрст.
Наш проводник Ли Вэй не упускал возможности учить нас языку: каждый вечер у костра терпеливо повторял новые слова, а в пути ехал рядом и объяснял всё на ходу. Прелесть в том, что наше сознание училось сразу втроём — знания на троих делились молниеносно, а если выдавался безопасный привал, включали «режим Горыныча» и процесс шёл ещё быстрее. Абсолютная память помогала мгновенно запоминать новые фразы — особенно отличились в произношении, копируя акцент Ли Вэя. До иероглифов руки пока не дошли, да и не до них сейчас — главное, чтобы устная речь была на уровне: «ни хао» — здравствуйте, «се се» — спасибо, «цзай-цзай» — до свидания.
Тропа уходила в горы. Вьючные кони тяжело брали подъём, гружённые провизией и оружием. Лёха шёл первым, ведя заводных. Никита замыкал колонну, прикрывая тыл. Двигались как одно целое. К полудню вышли на перевал. Солнце жгло, приходилось останавливаться. Ли Вэй указал на следы: караван, верблюды, два дня как прошли. Внезапно небо потемнело. Первая молния расколола вершину, кони жались к скале. Ливень хлестал стеной, тропа превратилась в грязь.
— К скале! — крикнул я, заметив, как лошадь Алексея срывается.
Под нависшей глыбой перевели дух. Ли Вэй продолжал учить нас новым словам: «Юй» — дождь, «дянь» — молния, «бан» — град. И успехи в освоении языка были на лицо.
После дождя стало сыро и холодно. Разбили лагерь у родника, накрыли лошадей попонами.
— Завтра нужно наверстать, — сказал я, изучая карту.
— Хорошо, наверстаем, а пока — учитесь, братья. В Фучжоу пригодится! — Ли Вэй улыбнулся.
Утром туман навис над горами. Лошадей вели осторожно. К полудню вышли к реке Миньцзян. У брода встретили старика. Узнав, куда мы держим путь, он предупредил: Вань Юндэ идёт к португальскому поселению, что расположилось в Фучжоу, там находится 'бай"-аукцион. Я поблагодарил на китайском. Старик кивнул, оценив произношение.
На исходе четвёртый день показался Фучжоу. Вот он настоящий Китай XIX века. Город встретил шум торга и запах моря. У ворот Ли Вэй выкрикнул: — Португальская фактория! «Жэнь» — люди. Там держат пленников!
От городских ворот до постоялого двора тянулась извилистая улица, мощённая неровными каменными плитами. Глиняные стены домов отбрасывали длинные тени. В воздухе витал пряный аромат восточных специй и морской соли. Торговцы спешили свернуть свои лавки до наступления темноты. Они запирали деревянные ставни, бормоча молитвы и перебрасываясь короткими фразами на местном диалекте. Дети играли у порога, гоняя потрёпанный мяч из рисовой соломы. Улицы оживали в предвечернее время. Рикши в синих куртках с криками предлагали свои услуги. Носильщики с коромыслами на плечах пробирались сквозь толпу.