— Только без глупостей! — прошептал он, передавая братьям их вещи. — И чтобы я больше в Фучжоу вас не видел, минимум год, иначе пожалеете.
Стражники, получившие свою долю, равнодушно отвернулись, делая вид, что ничего не происходит. Лёха и Никита вышли через главные ворота, где их уже ждал я. Нужно было торопиться. Потому что ночью нам кровь из носу надо уйти на джонке и покинуть этот негостеприимный город.
У знакомых Ли Вэя удалось узнать, что сегодня Марко де Соуза встречается по каким‑то своим делам с партнерами в загородном доме. Иногда как оказалось он проворачивал там дела, которые не хотел тащить в португальскую факторию. И это, конечно, нам это было на руку. Старый одноэтажный дом возвышался на окраине города. Окна были темные. Но я пятой точкой чувствовал, что внутри кто‑то есть. Мы тихо окружили здание. Никита заметил свет в одном окне. Похоже, этот ублюдок ещё не спит, подумал я. На входе был один коренастый китаец, вооружённый каким‑то длинноствольным огнестрельным оружием. Узнать марку ружья или винтовки в темноте было почти невозможно. Да и собственно какая нахрен разница?
Для нейтрализации этого охранника пригодилась рогатка, которыми мы так ударно пользовались в своё время.
— Вот снова настало время глиняных шариков. — подумал я и выпустил снаряд в висок сторожа.
Дом оказался не заперт. Это нам на руку: Никита остался снаружи, а мы с Лёхой бесшумно двинули по коридору и подошли к дверям комнаты, где был заметен свет — там скорее всего кабинет португальца. Дом небольшой — по ощущениям не более трёх комнат. Да и чёрт с ним, пусть будет хоть триста три, мне-то какое дело. Я сосредоточился на задаче.
Привлечь шумом соседей я не особо боялся. Дом португальца действительно стоял на отшибе Фучжоу. Разве что десяток-другой выстрелов внутри могли бы, наверное, насторожить случайно бодрствующих жителей в это ночное время, и тогда здесь наверняка появилась бы городская стража.
Я вынес дверь ударом ноги — и кабинет португальца оказался как на ладони. Удивлению не было предела, мы увидели, как за рабочим столом сидели Марко и наш старый знакомый Вань Юндэ, который недавно клялся не рассказывать португальцу о нашем интересе к русской девушке.
— Вот так встреча, — произнес я и направил пистолет с глушителем на голову Вань Юндэ.
Никита повторил жест и взял на прицел европейца.
— Не дергайся, ублюдок, — сказал Никита на китайском.
Марко де Соуза дрогнул от его слов, пытаясь в это время нашарить револьвер, как позже выяснилось системы Лефоше, в ящике стола, но мы удерживали его на прицеле и, по правде говоря, шансов у того не было.
Ван Юн Де зашипел, бормоча что-то под нос пытаясь вскочить, но мой добрый удар рукояткой по затылку изменил планы купца, и тот обмяк всей своей немалой тушей на добротном стуле, раскинув руки в разные стороны.
Долго рассказывать о допросе португальца не вижу смысла, в общем дело примерно обстоит так. Клипер под командованием капитана Жан-Луи Легранда, который, собственно, и купил у португальца нашу сестру держит путь на Хайфон, это достаточно оживленный порт на севере Французского Индокитая, относился к колонии Тонкин. Но по словам Марко, лягушатник непременно должен по дороге остановиться в Гуанчжоу, где у того есть дела, а также пополнить запас воды и продовольствия. На его корыте команда не малая, и такой путь без подобных остановок пройти затруднительно.
Черт возьми, этот чертов клипер может развивать скорость до 20 узлов, тогда как наша по словам ее бывшего хозяина Ли Мина — максимум 10–12 узлов и то при благоприятном ветре. Это означало, что догнать его в открытом море нереально. Значит, надо переходить на вариант обхода маршрута и держать путь напрямую к Хайфону, минуя Гуанчжоу, — это единственный разумный ход. Так есть шансы застать лягушатника в порту, иначе куда он повезет сестренку одному богу известно!
Но этот вариант потребует увеличенного объема припасов и, возможно, сокращения команды. Как вариант взять на себя часть обязанностей команды, чтобы не терять темп, и продовольствия и воды хватило на такой маршрут без остановки. Так и сделаем, одного из матросов оставим в Фунчжоу.
Марко де Соуза, когда мы его «хорошо» попросили раскрыл перед нами свои тайники, скрытые в этом доме, и мы увидели старый сундук, запертый сложным замком. Ключ нашли на его шее. В нём лежали серебряные монеты португальского чекана — около 250 песо, каждая почти унцию весом. Китайские серебряные ляны — 1300 штук, аккуратно уложенные в мешочки. Золотые слитки небольшого размера — по 20 таэлей каждый (20 таэлей-0,75 кг) — всего таких три штуки. И драгоценные камни — шкатулка с рубинами и сапфирами, наверняка контрабандного происхождения. Также была гора бумаг — доверенности от купцов, долговые расписки. Это нас сейчас интересовало меньше всего; зато мы добыли карты морских путей Юго‑Восточной Азией и пометки к ним. Ещё нашёлся кинжал работы китайских мастеров с инкрустацией и шпага с гравировкой — похоже, фамильная ценность, которая очень понравилась, но такую приметную вещь брать не стали, решив оставить шпагу здесь. Все это богатство, включая три револьвера, один из которых тот самый Лефоше упаковали в найденный на месте добротный кожаный мешок с завязками, вес получился что-то около 25 килограммов. Эх, кому-то из нас придется поработать мулами. Этого точно должно хватить нам на все дела в Юго‑Восточной Азии. Безжизненные тела Вань Юндэ и португальца мы оставили в том самом кабинете. Сторож еще не пришел в себя, когда мы покидали территорию дома, откуда сразу же направились в сторону порта.