- Что ты?..
- Кляп. Или ты забыл? – Одинсон молчит и тихо стонет. Это «что-то» оказывается невероятных размеров, во всяком случае, Тор именно так это ощущает. – С этим будет приятней. Верь мне.
Лафейсон отпускает руки, и Тор понимает, что он не может вытолкнуть «это» из себя. Локи не раз использовал анальную пробку, делая минет Тору, но сам Тор этой прихоти не понимал, но теперь, кажется, втянулся. Локи отвязывает одну руку пленника и вновь приказывает: «Переворачивайся», и Одинсон исполняет приказ, словно он вновь оказался в армии. Инородный предмет задевает то, что нужно при каждом движении, и Тору становится невероятно интересно, что же будет дальше. Руки жертвы вновь связаны, но теперь к ремням прибавляется повязка на глаза. Тор ничего не видит, но от этого ощущения только усиливаются.
- Какой он у тебя большой, - Локи проводит кончиком языка по члену Тора, слизывая остатки оргазма и смазки. – Так и хочется устроить родео.
Холодные от лубриканта пальцы касаются налившейся кровью плоти Тора, и до Одинсона, наконец, доходит, что собрался сделать Лафейсон. Узкий, горячий, расслабленный от желания Локи уже через полминуты усаживается на Тора и начинает медленно двигать тазом. Вот теперь Одинсон готов поклясться, что он потеряет сознание. Лафейсон нагибается, жестко кусает вставшие соски любовника, сжимает кожу на боках и бедрах, тихо стонет и начинает двигаться еще быстрее. С каждой новой фрикцией Тор забывается все больше и больше. Ему хочется схватить Локи под колени, повалить вниз и вставить ему так, чтобы он попросил пощады, но это невозможно. Сегодня Локи снова шеф, и все будет только так, как он захочет. Лафейсон не торопится, растягивая каждую минуту в час, и Тор уже готов молить о том, чтобы этот сумасшедший и похотливый человек увеличил темп, но он молчит. Ждет и молчит.
- Хорошо, что я накормил тебя дрянью. Второй раз ты просто так не кончишь, - и Локи начинает свою главную пытку.
В своей голове Тор прокручивает вопрос на тему, как Лафейсон может занимать пассивную роль и доминировать одновременно, но так и не находит на него ответ. Временные рамки стираются, когда Локи все же набирает темп и переходит к более грубым движениям. Одинсон уже чуть ли не рычит, он все сильнее тянет ремни, что кожа на запястьях начинает болеть, но эта боль - ничто по сравнению с тем, что он сделает с Лафейсоном, если вырвется, и… Локи не повезло. Громкий треск кожи и скрип кровати возвращает Локи в реальность, но он опоздал – Тору уже удалось освободиться, сорвать с себя повязку, и его налитые кровью глаза смотрят прямо на Лафейсона.
- Пиздец… - тихо скулит Локи, и Тор в одно движение подминает его под себя.
Еще никогда в жизни Лафейсон не кричал так громко. Тор не знал пощады и не слышал никаких просьб, а грубо и сильно брал то, что ему причитается. Никаких нежностей, поцелуев, желания доставить удовольствие другому – лишь животное насыщение собственной плоти под непрерывные стоны Локи. Теперь настал черед Лафейсона обливаться потом, и вот, он думает, что уже больше не может, а Тор даже не думает прекращать, и все на том же диком ритме вдалбливается в тело бывшего шефа. Локи не больно, нет, но по его щекам текут слезы. Слишком много ощущений, слишком много эмоций, слишком много всего.
Некто из соседнего номера начинает стучаться в стену и высказывать свое недовольство происходящим, но Тор не был бы Тором, если бы прекратил. Нет, только не сейчас. От радужной оболочки обоих мужчин не осталось и следа – их глаза черны, как уголь. Локи свешивает голову с кровати, пытается ухватить широко раскрытым ртом воздух, но Одинсон вновь и вновь выбивает из Лафейсона то, что так нужно для жизни. Хотя сейчас Локи нужно одно: чтобы Тор не останавливался.
Дотошный «некто», который так сильно хотел спать, а ему, бедняге, мешали, видимо все же дошел до ресепшена, и теперь стук слышался из-за двери, но ни Тор, ни Локи не собирались на него реагировать, и, тем более, начинать вести себя тише, однако администратор отеля посчитал себя всесильным и открыл дверь своим ключом.
Еще ни разу на веку молодого парня с чисто скандинавской светлой внешностью не происходило ничего подобного: двое обнаженных и мокрых мужчин с крайне недовольным видом в одной постели. Да еще и один из них направляет на него дуло пистолета.
- Милый, шел бы ты отсюда, - знание финского играло Локи на руку. Что самое странное, несмотря на то, сейчас он видел все вверх ногами, совершенно не мешало ему целиться в нарушителя их с Тором идиллии. – Иначе я разнесу твой отель к хренам собачьим.
- Простите, - выдавливает побледневший администратор, и с грохотом захлопывает дверь, но Лафейсон успевает крикнуть еще что-то ему вслед, и Тор даже не заедается вопросом что именно.
- У нас есть около двадцати минут, пока не приехали их копы.
- Справлюсь, - Одинсон сильно прикусывает шею Локи и начинает двигаться еще быстрее, нежели чем до этого.
Извращенная фантазия Локи расходится еще больше. Их видели. Их видели вдвоём в одной кровати. Их видели вдвоем в одной кровати, когда они занимались сексом. Их видели вдвоем в одной кровати, когда они занимались грубым и страстным сексом. Лафейсон прогибается и вновь громко стонет, когда Тор оставляет на нем новые синяки. Из груди Одинсона врываются нечеловеческие звериные рыки, а Локи начинает понимать, что они вышли на финишную прямую.
- Теперь ты сжимайся, - Тор придавливает локтем горло бывшего шефа, и тот вновь начинает задыхаться, но просьбу выполняет. – Помочь? – насмешливый вопрос заводит Лафейсона еще больше, но все, что он может сделать – быстро покачать головой в знаке «нет». Локи не нужна помощь, он сможет кончить и без рук Одинсона.
Тор переносит вес на колени и приподнимает Лафейсона, притягивая к себе ближе. Целует, облизывает шею и ключицы, прикусывает соски, а Локи отвечает ободрительным стоном на каждое действие своего бывшего телохранителя.
- Резко, но не часто, - Тор еле разбирает слова через стоны.
- Я помню.
Придерживая Локи за поясницу, Одинсон вновь позволяет ему откинуться. Хрупкое, но жилистое тело Лафейсона выглядит тряпичной куклой в руках сильного Тора, и Локи хотел бы видеть все со стороны, узнать, как они выглядят, но сейчас это невозможно, однако когда-нибудь они воспользуются камерой - Лафейсон решил это окончательно и бесповоротно.
- О, Боже мой… - Локи вновь утыкается в шею Тора, и его стоны теперь похожи на поскуливания. Одинсон понимает, к чему все идет, и делает несколько резких и глубоких толчков. Лафейсон шипит, громко дышит, мышцы его живота сокращаются, а после не происходит ничего нового: четыре громких вскрика, Локи закрывает глаза и падает спиной на кровать, но Тор его удерживает.
Аккуратно положив на смятые и мокрые от пота простыни обмякшее тело, Тор выходит из Лафейсона, нависает сверху и начинает ласкать себя рукой, целуя покрасневшую кожу бывшего шефа. Одинсону тоже не понадобилось много времени, чтобы довести себя до оргазма, и он, менее чем через минуту, заливает живот Локи спермой, но тот даже не реагирует, а просто пытается привести дыхание в норму.
- Наверное, нет смысла спрашивать, как ты? – Тор укладывается рядом с Локи и приобнимет его за талию.
- Хорошо, что я догадался попросить запасной комплект постельного белья.
- Мы разве остаемся здесь?
- А ты готов куда-то идти?
- Но это парень… Он…
- Никто к нам не приедет. Я посоветовал ему посмотреть на то, кто мы, так что скорее выселят все близлежащие номера, чем нас.
- Боже, я так тебя люблю, - Одинсон мягко касается сухих губ Лафейсона. – Ты бы только знал.
- Знаю, ты только что от всей души меня отлюбил, хотя первоначальная идея была иной.