― Чем же я привлёк внимание Управления? ― послышался хрипловатый голос старого мага, который поднялся со своего кресла и отправился к небольшому закутку, где напротив друг друга стояли несколько мягких диванчиков, между которыми стоял журнальный столик.
Увидев чуть заметный жест мага, Ворон двинулся за ним следом, почтительно идя позади. Дойдя до диванчиков, Морн налил себе из стоявшего на столике графина фужер тёмной жидкости и упал в объятия мягкой обивки. Он сделал знак гостю сделать то же самое. Дважды упрашивать следователя не пришлось.
― Управление не в состоянии оплатить мои услуги в качестве эксперта, так что сильно сомневаюсь, что вы пришли сюда за этим, ― засмеялся хозяин кабинета не без превосходства в голосе, наблюдая, как сыщик наливает себе из графина вино и усаживается в объятия мебели.
― Управление неспособно, способно другое, ― усмехнулся Ганс такой улыбкой, какой не улыбался уже давно. Он стащил с головы капюшон, но вряд ли собеседник увидел бы её во мраке, что захватывал кабинет с каждой минутой.
― И что же, позвольте узнать?
Ворон отпил из кубка, ощущая неимоверный аромат винограда и фруктов, терпкий сладковатый вкус на языке. Вино из страны Кемет, настолько же редкое, как и товары из этой страны. Ведущие бесконечную войну с нежитью из пустынь, фараоны этой страны все ресурсы направляли на поддержание своего государства. Они редко что продавали, закупая за чистое золото из своих шахт и шахт нежити оружие и наёмников. Местный сорт винограда был уникален, ибо растение вывезли из Вековечного леса, что находился рядом с Кеметом. Поговаривали, что одна виноградина достигала размеров кулака взрослого мужчины. Он выдержал довольно большую паузу и, наконец, спросил:
― Вам знакомы имена Эрид или Тана Стараг?
― Да, эти имена мне знакомы, ― морщась и цокая языком, произнёс волшебник. ― Эрид учился у меня. Тана ― у моего друга.
― Один из них сейчас убивает в городе существ и проводит какой-то магический ритуал, собирая части тел убитых. Так что я очень надеюсь, вы что-то мне про них расскажите определённое.
В ответ послышалась тишина на несколько долгих минут. После чего маг взмахнул рукой, и все светильники в комнате запылали ярким светом. Ганс даже закрыл глаза рукой, защищая глаза от чрезмерно яркой вспышки света.
―Испытание всегда проходит тяжело, ― со вздохом начал рассказ Морн Стормвинд, отпив глоток вина. ― Путь таит множество загадок, существ, ингредиентов. Это другой план бытия, если вы понимаете, о чём я. Мы отправляем туда неофитов, чтобы его изучить, добыть материалов для заклинаний, иногда ― договориться с местными обитателями. У Таны было особое задание, связанное с темами её интереса: демонами и существами того плана существования.
― Она погибла? ― сухо спросил Ганс, недовольно глядя в лицо мага, не скрывая своё негодование таким отношением к юным умам.
― Хуже. Затерялась в Пути, не вернулась. Что с ней стало там, мы понятия не имеем. Когда её видели последний раз, она была вполне себе жива и здорова.
― И почему же вы не стали ничего писать в отчёте?
― Она же не умерла, ― ехидно улыбнулся старый волшебник, глядя на инспектора, затем поднялся из объятий дивана и начал расхаживать взад и вперёд с бокалом в руках.
― Видите ли, физически она не умерла, значит и заявлять Управлению мы не стали. Испытание она не прошла, а потому мы её отчислили. Всё в рамках закона, мы чисты, ― развёл Морн руками.
Ганс своим чутьём оперативника чувствовал, что ему явно чего-то недоговаривают. И недоговаривают сильно и много, хотя, чисто технически, не лгут. Хотелось бы выяснить, чего же там такого случилось. Однако вряд ли ему бы это позволили. Ложа даже расу засекретила, как и цель визита в иной план бытия.
― Хорошо, я вас понял, ― поднял руки следователь, давая понять, что он принял точку зрения оппонента и претензий по этому вопросу ни у него, ни у Управления не имеется. Не до того было его организации, чтобы решать все вопросы несправедливости или интриг. К тому же он надеялся, что маг ответит на другой вопрос честно. Меньшее зло.
― С этой девушкой всё понятно. А что же с юношей? Эридом.
В этот момент лицо старого волшебника исказила гримаса ненависти и недовольства. Явно было, что ему крайне неприятно вспоминать об этом студенте. Судя по выражению лица, он бы многое мог сейчас выдать такого, о чём мог потом пожалеть, но внутренняя борьба не позволила поддаться эмоциям.
― Я надеюсь, этот разговор останется между нами?
― Если только не будет касаться какой-то важной составляющей дела, ― пожал плечами инспектор. ― Но, в целом, наш разговор конфиденциален.