— Может, боится? — вдруг предположила я.
Женщина задумчиво посмотрела на меня.
— Возможно… — ее лицо прояснилось. — Да, Айрин, вот ответ. Много берешь, и отдаешь еще больше. Потом, может лет через шестьдесят, она осмелеет и использует их на всю мощь. Но уже сам факт ее планов представляет угрозу. Магия ценный ресурс, и ее нельзя моно… как вы это говорите?
— Монополизировать? — предположила я, а затем решительно покачала головой. — Нет, камни нужно уничтожить. Вы же говорите, что именно они блокируют магию?
Она кивнула, внимательно глядя мне в глаза. В уголках губ появилась улыбка.
— Я знала, что вы все мне не зря снитесь. И ты, и великан, и лесные люди, и птицы… Те ритуалы не были напрасны, вся эта кровь, что мы проливали поколениями, собралась во мне, чтобы я выполнила долг хранителей. Сохранить или уничтожить…
Она уронила голову, и мне показалось, будто она резко уснула или лишилась сил. Я встала и осторожно подошла к ней. Мне хотелось снять с нее цепи, но я увидела, что мои руки проходят сквозь металл.
— Мне отсюда уже не выбраться. Но ты можешь. Ты и вторая половина твоего сердца. Завтра вы сбежите, а я…
Ее голос был тихим, и он угасал, как будто листья рассыпались в прах.
— Я вам помогу сбежать. Использую то, что никогда нельзя использовать ни одному магу, если он хочет жить.
Я нахмурила брови, не понимая, о чем она, а женщина продолжала говорить:
— Никогда не используй этого. Даже если покажется, что больше нечего терять. Но я использую, ради вас. Вы должны все это остановить.
— Подождите, — сказала я, чувствуя, как слабеет связь. Мир вокруг стал погружаться в свет, и я поняла, что это растет окно за спиной женщины. — Вы сможете рассказать больше о камнях? Почему один привел за Черту? Что делают остальные?
— Почему ты думаешь, что я знаю об этом? — на ее лице появилась слабая улыбка. Я пожала плечами. — Но ты права. Я знаю много, потому что Аквилегия показывала мне таблички, чтобы я их перевела. Но даже под сывороткой правды она не добилась своего, я уже почти не помню тот древний язык, только песни… Там что-то говорилось про камни… или сердца… или дары. Итак, про первый уже ты знаешь, отправляет он за Черту. Как было написано… «Пересечь грань между миром сознания и миром памяти, чтобы обличить в реальность существование померкших грез». Аквилегия думала, что этот камень сразу вернет мертвого к жизни, клала каким-то трупам камни на грудь, но ничего не получалось. А больше перевести пока не смогла, поэтому сейчас над переводом работают ученые.
— Если бы она попала за Черту, то назад бы не вернулась, — покачала я головой, вспоминая то, что пришлось пережить. Разум постарался забыть, но иногда фрагменты возвращались, вызывали тошноту.
— Для того, чтобы вернуться, нужны камень жизни и смерти, — пояснила женщина, и продолжила цитировать по памяти. — «Валун жизни и валун смерти, стоящие на расстоянии друг от друга таком, какое бывает всегда». Аквилегия расшифровала загадку. Ее люди думали, что камни нужно поставить вплотную, но она решила, что между жизнью и смертью находится сам человек, и оставила между ними расстояние среднестатистического человека.
— И это сработало! — Воскликнула я, вспоминая те камни за бездной. — Вот только без жертв из-за черты не выбраться….
— Потому что вам нужен был другой камень, — объясняла ведьма, а я жалела, что не могу записать все, что она говорит. — Но давай по порядку. Второй камень цвета содалита — камень, что предсказывает будущее. Наверное, самый простой из камней, сейчас множество артефактов, которые могут делать подобное. «Черный дым заполняет полость камня, предсказывая его владельцу будущее, полное трудностей, и не посветлеет он, пока угроза не растворится над его головой». Третий и четвертый камни парные, как и камни Жизни и Смерти. Один в форме звезды, другой — полумесяца. Кажется, он способен управлять временем суток…
— Что? — изумилась я, представляя, как Аквилегия контролирует время дня. А что, если она будет делать бесконечный день, чтобы люди без конца работали… хотя вряд ли она будет использовать его так бессмысленно. — А это не слишком ли… опасно?