- Не помню, - ответил Ганс. - Я никогда не запоминаю такие вещи.
Мигнариал оторвалась от своего занятия и посмотрела на него.
- Ты еще сказал, что, поскольку у нас есть серебро и еще лошади, мы сможем прожить долгое время, ничего не делая. А я ответила, что не смогу жить так - не делать ничего, чтобы заработать денег. Тогда ты не возражал против этого.
Ганс приоткрыл рот от изумления. Он наконец-то вспомнил. Верно, он тогда не стал спорить с Мигнариал. Он даже не задумался над смыслом ее фразы.
- Ты собираешься спрятать свою черную одежду или просто оставишь ее во вьюках? - спросила девушка.
Ганс озадаченно моргнул, продолжая размышлять о том, что же означают загадочные слова "не делать ничего, чтобы заработать деньги", но не стал возобновлять спор, который Мигнариал, судя по всему, считала уже решенным.
- Э-э.., я положу ее под матрас. Но...
- Я сделаю это сама. О милый, это чудесный матрас! Он так плотно набит и потому упругий и мягкий одновременно!
Склонившись над кроватью и опираясь обеими руками о матрас, девушка подняла взгляд на Ганса. Ганс слегка опешил. Судя по всему, этот лукаво-призывный взгляд она переняла у него. Но дело было не только в этом. Глаза Ганса были направлены в вырез кофточки Мигнариал. Однако смотрел он отнюдь не на спрятанные там монеты.
- Я всю дорогу только и мечтал о нормальной постели. Разве я не говорил тебе этого? - промурлыкал Ганс. - Теперь у нас есть настоящая постель. И чем же мы занимаемся? Я снова рычу на тебя.
- О Ганс, ты вовсе не рычишь. Ты просто...
- Умолкни, женщина, - произнес Ганс каким-то не своим голосом, - и снимай одежки. Эту кровать нужно проверить.
- Да, мой господин.
Упругий матрас показал все, на что был способен.
Когда юная чета спустилась к обеду в общий зал "Зеленого Гуся", супруга Кулны, Чонди, слегка пихнула мужа локтем в бок. Ганс и Мигнариал буквально сияли от счастья. Склонив голову набок, толстуха Чонди смотрела на них чуть затуманенными глазами. То ли она улыбалась, то ли взгрустнула, то ли просто задумалась о чем-то своем - сказать было трудно.
Тем временем Ганс и Мигнариал, в свою очередь, рассматривали жену Кулны и пухленькую хозяйскую дочь Чири, принесшую им обед. За столами сидели еще несколько посетителей, вкушавших яства и напитки. Семеро мужчин и две женщины, еще более толстые, чем Чири. Большинство посетителей мужского пола заигрывали с хозяйской дочкой, однако предпочитали держать руки при себе. В конце концов здесь был ее отец, который отнюдь не выглядел слабаком и заморышем.
Ганс отметил, что в "Зеленом Гусе" было тише, нежели в тех трактирах, которые он посещал в Санктуарии. Однако он не стал делиться своими наблюдениями с Мигнариал - в конечном итоге опыт его знакомства с такого рода заведениями ограничивался дешевыми кабаками.
Когда они, все еще пылая от страсти, поднялись с постели, Ганс настоял на том, что необходимо вновь спрятать "добрые" монеты под одеждой перед тем, как спуститься вниз. Он сказал, что вьюки и коты будут в достаточной безопасности и в комнате. Пусть кто-нибудь попробует забраться сюда, пока Нотабль находится в комнате!
Ганс подождал, пока Мигнариал уберет волосы в прическу, глядя в висящее на стене металлическое зеркало. С точки зрения Ганса, ждать пришлось слишком долго, однако новая прическа Мигнариал ему понравилась она оставляла открытыми уши и висящие в них круглые серьги. Ганс и сейчас любовался ими, сидя напротив девушки за маленьким столиком.
Что касается Мигнариал, то она предпочла бы сидеть на скамье спиной к стене, чем на стуле. Она не знала, что Шедоуспан терпеть не мог сидеть спиной к помещению и не чувствовать уверенности.
Быть может, еда, приготовленная Чонди, и не была великолепной, однако путники сочли эту пищу просто королевской. Чудесный свежий хлеб с запеченными в нем крошечными кусочками орехов и фиников был выше всяких похвал. Ганс заказал эль с жареной курицей и с удивлением обнаружил, что эль на вкус ничуть не лучше, чем пиво. Гансу доводилось слышать обратное, да и название "эль" было более благозвучным, чем простецкое словечко "пиво". Мигнариал не стала пробовать эль, однако согласилась запить свою трапезу самым легким вином, какое нашлось в погребе Кулны. О том, хороша ли в Фираке вода, они спросят завтра. Ганс поведал спутнице и о других своих планах. Он собирался купить два кошелька у одного торговца и еще два - у другого. Почему? О, это простая предосторожность: любой торговец сразу сообразит, зачем один человек покупает четыре кошелька разом.
- Ты такой осторожный! - восхищенно сказала Мигнариал.
Можно будет носить большую часть денег с собой, спрятав под одеждой, продолжал Ганс, а кошелек носить на виду, как обычно, и класть в него по одной серебряной монетке и по несколько местных медяков. Если даже какой-нибудь воришка запустит руку в кошелек или даже срежет его, они потеряют на этом не так уж много. Помимо этого, Ганс собирался узнать соотношение стоимости различных монет и металлов в Фираке, а также поспрашивать, есть ли в городе какой-нибудь честный банкир или меняла. Еще Гансу предстояло определить цену их лошадей. Для этого он намеревался зайти к одному-двум торговцам лошадьми, притворившись, что собирается купить коня. Еще ему нужно было найти Анорисласа.
- Почему бы тебе не спросить о нем Кулну, Ганс? Если даже он не знает Анорисласа, он может расспросить о нем других. В конце концов это не такой уж большой город.
Ганс пристально посмотрел на Мигнариал. Лицо его не выражало ничего.
- Ясно, - поняла Мигнариал. - Ты очень осторожен.
- Верно, Мигни. Я осторожен и подозрителен. Помимо того, Стрик сказал, что расспрашивать следует незаметно. Возможно, у него были на то причины. Предположим, у Анорисласа здесь не очень-то хорошая репутация. Ну, знаешь, как у некого Шедоуспана, о котором мы так много слышали у себя дома. Кулна может заинтересоваться, почему я хочу встретиться с подобным человеком. А Кулна - друг Гайсе. Гайсе состоит в городской страже. Он стражник легавый, ищейка. Оба они уже знают обо мне слишком многое - я очень устал и был не слишком бдителен.
- Наверное, я никогда не стану достаточно осторожной, - сказала Мигнариал, еще раз вздохнув. Ганс очень серьезно посмотрел на нее.