Мутанты заметили нас: ближайший из них припал к земле и издал громкий стенающий звук, похожий на крик разъяренного кота. В следующий миг на него обрушился ливень пуль, превративший его в решето. Однако второй прыжком взлетел на крышу вагона и понесся в нашу сторону. Краем глаза я заметил третьего снорка — он выполз из-под цистерны и тоже приготовился к прыжку.
Дед и Нелюба не сговариваясь саданули по снорку на вагоне точными очередями, но остановить мутанта им не удалось — снорк, хоть и нафаршированный десятком пуль, прыгнул и едва не сбил с ног Семишникова. И вот тут Дед опять показал мастер-класс рукопашного боя — с ювелирной точностью врезал мутанту прикладом по черепу. Снорк ухнул, повернулся к деду, протягивая к нему черные, покрытые грязью и кровянистыми струпьями лапы, чтобы схватить, и тут Уокер выстрелом из дробовика в упор разнес ему голову.
Третий снорк пронесся мимо меня и напал на Зорю. В такой ситуации стрелять было невозможно: я мог попасть в Богдана. Но Зоря успел среагировать — с непостижимой ловкостью увернулся от чудовища и дал по нему очередь из своей "Грозы". Снорк отскочил в сторону, развернулся на Нелюбу и дал мне возможность разрядить автомат в его уродливую спину. Пули перебили позвоночник: снорк распластался на земле, и Зоря добил его выстрелом в голову.
— Та щоб ви всі тут посдыхали, виродки! — выдохнул он, глядя на дергающееся тело снорка выпученными глазами.
— Ждем! — крикнул Нелюба. — Может, еще есть!
К счастью, снорков оказалось всего трое, и второй серии не последовало. Выждав полминуты, мы пошли дальше. Долговцы притихли, да и у нас не было особого желания разговаривать. Уокер за спиной Деда показал глазами на Платова и показал мне поднятый большой палец. И я был с ним полностью согласен.
***
— Профессора гребаные, умники засратые, мать их наизнанку! — Лобода аж покраснел весь, такие сильные чувства его одолевали. — Научили всех этих биологов-экологов-проктологов на нашу голову! Чего уставились? Или вам тоже пару ласковых сказать?
— Разошелся ты, однако, Олег Валентинович, — Уокер покачал головой. — И чем это тебя бедные умники прогневили?
— Бестолковостью своей, вот чем! Сначала делают, а потом думают, что сделали. А нам расхлебывать.
— Ну, ты это, молнии не мечи, расскажи лучше, что там у вас с учеными за терки.
— Да вот своими бы руками убил! — Лобода тяжело вздохнул, переводя дыхание, потом все же успокоился малость, жестом предложил нам сесть на ящики и сам сел, ссутулившись и широко расставив ноги. — Сколько говорено было, так нет, как со стенкой говорили. Зона — это не Крещатик, тут беззаботно не погуляешь. Но ученым этого не объяснишь. Им, видишь ли, интересы науки важнее человеческих жизней. Маньяки проклятые!
— Так плюнь на них, чего заводиться-то?
— Плюнь? А если приказ помогать ученым от Воронина идет? — Лобода вытряхнул из пачки сигарету, раскурил. — Видишь ли, подписал наш Сахаров, ученая голова, одного башибузука помочь в исследованиях пси-излучения на "Янтаре". Выдал ему для проведения замеров дорогущий прибор, который кучу денег стоит. А тот вернулся без прибора. Потерял он его где-то на заводе. Сахаров, конечно, в панике, начал сталкера умолять прибор найти, мол, с него за этот прибор вычтут, а сталкер ему и сказал, что клал он болт с гайкой на этот прибор и на всех ученых, и в эту задницу он за все деньги мира не полезет, потому как там такого насмотрелся, что и в аду не увидишь. Послал Сахарова и ушел. Поняли, что дальше было?