Я подошел ближе, носком ботинка отшвырнул от раненого его оружие, английскую винтовку "Энфилд". Наемник не пошевелился, лишь шумно вздохнул.
— Ты кто такой? — спросил я.
Он что-то промычал в противогаз, и это были последние звуки в его жизни. Раненый захрипел, заклокотал и обмяк, судорожно вытянувшись во весь рост.
Я не удержался, обшарил тело. У покойника оказался работающий ПДА, но мой наладонник почему-то никак его не определял. Сразу вспомнилась история на Армейских складах, когда наемник по прозвищу Бульдог прикончил на наших глазах двух офицеров американской разведки. Там тоже мы с наемниками не увидели друг друга, хотя должны были увидеть. Или наемники, как считает Уокер, сделали вид, что не увидели. Второе больше похоже на правду. И этот мертвец не из людей ли Бульдога?
В гранатной сумке наемника я нашел гранату РГО и забрал — пригодится, тем более что ручных гранат у меня не осталось. Еще у покойника были деньги, пачка сигарет и зажигалка, мне они были без нужды. Вообще, я потерял с этим парнем много времени. Надо спешить к Уокеру.
— Уокер! — крикнул я, выходя из вагончика. — Я иду!
Ответом мне был страшный удар в грудь и ощущение падения в бесконечную трубу, в которой померкли последние проблески сознания.
Глава 12
Глава 12. Человек с чужим лицом
Воздух вошел в легкие с пронизывающей грудь болью, и я застонал бы, если бы мог — мой рот был залеплен чем-то плотным и пахнущим магазинной упаковкой. Я лежал на холодном полу в темной комнате, и тусклого синеватого света, падающего извертикальной щели в нескольких метрах от меня было явно недостаточно, чтобы осмотреться и понять, где я нахожусь. Из глубины этой тьмы шел ритмичный шум каких-то работающих механизмов. И еще я услышал голоса. Разговаривали двое, и разговор шел на английском языке. Безукоризненном английском я бы сказал.
— Работа сделана, сэр, — говорил один жестяным безжизненным голосом: так искажает голоса респиратор экзоскелета. — Каковы дальнейшие указания?
— Вы хорошо поработали. — Этот голос был мне хорошо знаком. — Я вам признателен за все, капитан, но нам предстоит еще возвращение в Припять.
— Я выслал вперед группу "Браво", сэр. Они расчистят нам путь и заодно доставят пленного на нашу базу. Неожиданных сюрпризов быть не должно. Хочу спросить вас — зачем нам пленный?
— Парень будет страховкой на случай непродуманных решений одного типа, который увязался за нами. Кстати, вы нашли его?
— Нет, сэр. Он или погиб, или сбежал.
— Такие люди не сбегают с поля боя. Он где-то неподалеку, если жив. Я бы предпочел видеть его мертвым.
— В лабораторию ему не проникнуть, входная дверь задраена, выходы заминированы. Снаружи он долго не протянет. Излучение Выжигателя убьет его рано или поздно.
— Учтите, старик неплохо знает военное дело. Он воевал в Афганистане.
— Мои люди тоже умеют воевать. Если старик начнет играть в супермена, у нас есть чем его образумить помимо заложника.
— Вы самоуверенны, капитан. Но мне это нравится.
— А ваш… кхм… приятель?
— Он мне нужен живым. Хватило с него и травматической пули. Хочу поговорить с ним, и по результатам разговора приму решение.
— Я бы предпочел избавиться от ненужных свидетелей, но вы командуете, и вам решать. На нижних уровнях лаборатории наши лайф-сканеры засекают какое-то движение. Вы уверены, что это не новая группа сталкеров?
— Уверен, — голос сделал паузу. — Это что-то другое. Возможно, там охрана из числа боевиков "Монолита". Или мутанты. Избавьтесь от них. Мне не нужны препятствия.
— Конечно сэр. Я отправлю людей разобраться с теми, кто внизу.
— Отличная идея. Хватит с меня этой бетонной задницы.
— Да, сэр.
Наступило молчание, потом я услышал негромкое покашливание и шум шагов. Я попытался пошевелиться, и тут понял, что мои руки связаны в запястьях прочным нейлоновым шнуром. Светящаяся щель в стене развернулась в дверной проем, на пороге стоял темный силуэт с пистолетом в руке.
— Нельзя уйти от своей судьбы — другими словами, нельзя уйти от неизбежных последствий своих собственных действий, — сказал знакомый голос. — Так говаривал Энгельс, и в его словах определенно есть смысл, не так ли? Ах, ты не можешь мне ответить! Прости.