Коултер Кэтрин
Одиннадцатый час (Фбр-триллер, №7)
1.
САН-ФРАНЦИСКО
Ник тихо сидела в полуночном сумраке нефа, сгорбившись, обхватив голову руками и положив её на скамью перед собой. Она пришла сюда, потому что отец Майкл Джозеф умолял её прийти, умолял позволить ему помочь. Она могла бы хотя бы поговорить с ним, не так ли? Она хотела прийти поздно, когда все уже спали дома, когда улицы были пустынны, и он согласился, даже улыбнулся ей. Он был прекрасным человеком, добрым и любящим своих ближних и Бога.
Подождет ли она? Она вздохнула при этой мысли. Она дала слово, он заставил её дать слово, откуда-то зная, что это удержит её здесь. Она смотрела, как он идёт к исповедальне, с удивлением наблюдала, как его шаги внезапно замедлились, и он на мгновение замер, потянувшись рукой к маленькой ручке на двери исповедальни. Он не хотел открывать эту дверь, подумала она, глядя на него. Он не хотел входить. Затем, наконец, он, казалось, выпрямился, открыл дверь и вошёл.
В большой церкви снова воцарилась полная тишина. Казалось, сам воздух успокоился, когда отец Майкл Джозеф вошёл в это тесное пространство. Глубокие чёрные тени не ограничивались углами церкви, они даже прокрались в центральный проход, и вскоре она полностью растворилась в них.
Сквозь высокие витражи проникал лунный свет.
Казалось, здесь царит мир, но ощущения были иными. В церкви было что-то ещё, что-то не умиротворяющее, что-то, даже отдалённо не связанное с духовностью. Она заёрзала в тишине.
Она услышала, как открылась одна из внешних дверей церкви. Обернувшись, она увидела, как в церковь быстрым шагом входит мужчина, собиравшийся исповедаться среди ночи.
Он выглядел совершенно обычным, стройным, в длинном плаще Burberry и с густыми тёмными волосами. Она видела, как он остановился, посмотрел направо и налево, но он её не видел, она была в тени. Она смотрела, как он идёт в исповедальню, где его ждёт отец Майкл Джозеф, видела, как он открывает дверь исповедальни и пробирается внутрь.
Снова вокруг неё повисли тишина и тени. Теперь она стала частью теней, глядя в сторону исповедальни из тусклого, неясного света.
Она ничего не слышала.
Сколько времени занимает исповедь? Будучи протестанткой, она понятия не имела.
Она подумала, что должна быть какая-то связь между количеством и тяжестью грехов и продолжительностью исповеди. Она начала улыбаться, но улыбка быстро сошла на нет.
Она почувствовала порыв холодного воздуха, который накрыл её на долгое мгновение, прежде чем двинулся дальше. «Как странно», – подумала она и плотнее закуталась в свитер.
вокруг нее.
Она снова взглянула на алтарь, возможно, ища вдохновения, какого-то знака, и почувствовала себя нелепо.
Что ей следовало сделать после того, как отец Майкл Джозеф закончил?
Пусть возьмёт её за руку своими большими тёплыми руками и расскажет ему всё? Конечно, как будто она когда-либо позволит этому случиться. Она продолжала смотреть на алтарь, его плавные очертания размывались в тусклом свете, тени ползли по краям, мягкие и потусторонние.
Возможно, отец Майкл Джозеф хотел, чтобы она сидела здесь тихо, без единого человека. В тот момент она подумала, что, хотя он и хотел, чтобы она говорила с ним, он хотел, чтобы она больше говорила с Богом. Но внутри неё не было молитв. Возможно, они были, где-то в глубине её сердца, но ей действительно не хотелось туда смотреть.
Столько всего произошло, и в то же время так мало. Женщины, которых она не знала, погибли. Она не умерла. По крайней мере, пока. У него было столько ресурсов, столько глаз и ушей, но пока она была в безопасности. Сидя в тихой церкви, она поняла, что уже не просто напугана, как две с половиной недели назад. Вместо этого она стала настороже. Она постоянно всматривалась в лица, проходившие мимо неё по улице. Некоторые заставляли её отстраняться, другие просто обтекали её, не оказывая никакого воздействия, как и она сама не оказывала никакого воздействия на них.
Она ждала. Она подняла взгляд на распятого Христа, почувствовала, как её наполняет странная смесь боли и надежды, и ждала. Воздух словно изменился, стал ровнее, но тишина оставалась абсолютной, и из исповедальни не доносилось ни звука.
В исповедальне отец Майкл Джозеф сделал медленный, глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он больше никогда не хотел видеть этого человека, никогда, до конца своих дней. Когда этот человек позвонил отцу Бинни и сказал, что сможет прийти только так поздно – он очень сожалел, но это было небезопасно для него, и он должен был исповедаться, просто обязан был – конечно, отец Бинни согласился.
Мужчина сказал отцу Бинни, что ему нужно встретиться с отцом Майклом Джозефом, и больше ни с кем, и, конечно же, отец Бинни снова сказал «да».