«А, ты знаешь об этом», — сказал Дейн и почувствовал, что его голос дрогнул. Он сглотнул, понимая, что на него смотрят. «Он любил историю. У меня никогда не было способности запоминать даты, а вот у Майкла она была. Помню, он доводил меня до комы разговорами о Крестовых походах, особенно о том, в котором участвовал Эдуард».
«Это все хорошо и замечательно», — сказал Делион, — «но давайте вернемся к этому, хорошо?» Он наблюдал, как Дейн приходит в себя, и слегка сжал его плечо.
«Вы уверены, что больше ничего не видели?» — спросил Делион. «Что-нибудь ещё?»
«Нет, извините. Мужчина был в исповедальне, когда застрелил отца Майкла Джозефа. Свет был очень тусклый — знаете, какой мягкий и почти чёрный свет в полночь? И тени, они были густые, глубокие, по всей церкви».
Дэн кивнул.
«Так оно и было. Извините, но у меня сложилось о нём лишь смутное представление.
Burberry, черные волосы, и больше ничего, правда».
Дэн непринуждённо сказал: «Сделай мне одолжение. Закрой на мгновение глаза и представь себя стоящим в соборе Святого Варфоломея. Видишь этот невероятный витраж, изображающий сцену рождения Христа в яслях?
Это сразу за исповедальней.
«О да, я вижу это. Я много раз смотрел на это, задаваясь вопросом, как что-то сделанное из стекла может заставить тебя так осознавать простое существование».
Да, подумал он с удовлетворением, она хорошо знала это окно. Он сказал: «Я увидел его впервые вчера, смотрел на него, чувствовал, как все эти цвета проникают в меня. Оно заставило меня почувствовать близость к чему-то большему, чем я есть, к чему-то глубоко внутри, о чём я редко задумываюсь, к чему-то могущественному».
«Да. Именно так».
«Представляю, как, даже когда в церкви темно – в ту самую полночь, о которой вы говорили, – это окно всё равно светится, словно маяк, когда сквозь него пробивается хоть капля света. Вся эта чернота, все эти тени словно загораются, словно бледное сияние, концентрированное, словно издалека. Я это вижу. А вы?»
«Да», — сказала она, закрыв глаза. «Я могу».
Дэн сидел на стуле, сжав руки между ног, его
Голос стал тише, мягче, как мёд. «Ты чувствуешь себя так, будто купаешься в этом свете, он согревает и дарит чувство безопасности. Благодаря этому прекрасному переливу красок ты видишь всё вокруг яснее».
«Да. Я и не представлял, насколько это невероятно».
«В какой руке он держал пистолет?»
«Его правая рука».
«Он левой рукой откручивал глушитель?»
"Да."
«Он был молодым человеком?»
«Нет, не думаю. Он двигался не как молодой человек, как вы. Он был старше, но не старый, примерно возраста инспектора Делиона, но не страдал от лишнего веса. Он был худощавого телосложения, но прям, как дирижёрская палочка. Он стоял очень прямо, по-военному прямо. Голова была наклонена на правую сторону».
«Во что он был одет?»
«Длинный тренчкот — ну, вы знаете, Burberry. Точно такой же, как у моего отца».
«Какого цвета?»
«Темно, очень темно, может быть, даже чёрно. Я не могу всё это как следует разглядеть».
«Он был высоким?»
«Не так уж и много, может, пять футов десять дюймов. Я знаю, что он был ниже шести футов».
«Лысый?»
«Нет, как я уже сказал, у него были тёмные волосы, очень густые, очень тёмные, может быть, чёрные, чуть длиннее. На нём не было ни шляпы, ничего такого».
"Борода?"
«Бороды не было. Помню, кожа у него была светлая, светлее всего остального; она была словно ещё одним акцентом, пятном белизны во всей этой тьме».
«Вы сказали, что он улыбался?»
"Да."
«Как выглядели его зубы?»
«Прямые, очень белые, по крайней мере, они казались очень белыми во всей этой темноте».
«Когда он уходил, он хромал? Делал ли он упор на одну ногу? Ходил ли он легко?»
«Он был быстр, шаг у него широкий. Я помню, как полы его плаща развевались вокруг ног, он шёл так быстро, и он был грациозен, да, я помню, какой он был грациозный».
«Он когда-нибудь клал пистолет обратно в карман?»
«Нет, он просто держал его прижатым к правому боку».
Ее дыхание прервалось.
Дейн наклонился и похлопал её по руке. Кожа у неё была сухой и шершавой. Она моргнула, пораженная тем, что так ясно помнила, так ясно видела,
что она просто смотрела на брата отца Майкла Джозефа.
Она спросила: «Вас зовут Дэн Карвер?»
Он кивнул.
Делион подождал еще пару секунд, увидел, что все кончено, и сказал:
«Неплохо, мэм».
«Да, ты многое видела», — сказал Дэн, наклонившись вперёд и слегка коснувшись пальцами её плеча. Его прикосновение придавало ей уверенности и успокаивало, и она поняла, что он это знал, и именно поэтому он так поступил.
Дейн сказал: «Это было действительно здорово. Инспектор Делион сейчас вызовет эксперта-криминалиста. Как думаете, вы могли бы работать с художником?»