«Они ничего не видели. Ничего не слышали, пока не раздался выстрел».
Дэн снова выругался, очень тихо, чтобы Савич его не услышал. «Он наша единственная зацепка, Савич».
«Может, и нет. А теперь высыпайся. Шерлок просил передать, что завтра ты снова будешь готов к рок-н-роллу».
Дэйн что-то пробормотал в свой мобильный телефон, положил его на прикроватный столик, посмотрел на Ник и рассказал ей, что произошло.
«Я решила, — медленно произнесла Ник, протягивая Дейну две таблетки и стакан воды, — что Уэлдона ДеЛоха не существует. Может быть, это просто имя, придуманное Голливудом, кого-то, кого они все создали для нас, словно некую грандиозную голливудскую постановку, эпическую драму, где реальность противопоставляется искусству, и реальность проигрывает.
Знаете, куча денег, все большие звезды, много шума, многотысячный актерский состав, убийства и хаос».
«Знаешь, — сказал он, проглотив таблетки, — над этим стоит подумать».
«Нет, — сказала она, — это не так. Я просто болтаю, всё такое. Наверное, я просто очень устала, Дэн».
Она выключила верхний свет в его комнате и прошла через соседнюю дверь в свою.
ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ
МЕДВЕЖЬЕ ОЗЕРО
«Врач сказал мне, что это не несчастный случай», — сказал мистер Лэттерли, выглядя расстроенным. Ник заметил, что его лысая голова с острым кончиком блестит от пота. Было очевидно, что ему никогда раньше не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.
«Очевидно, капитан ДеЛох был ранен чуть выше левого виска. Врач сказал, что рана не соответствует простому падению со стула. Я сообщил об этом в местную полицию, и они опросили всех, но пока нам удалось получить очень мало информации. Каждый раз, когда они пытаются допросить капитана ДеЛоха, он начинает хихикать, как старый сумасшедший, кричит, что победит и всех удивит, но это всё. Снова и снова, и это всё, что он говорит. Не думаю, что он хочет с ними разговаривать. Он не уделяет им ни минуты внимания».
Дейн сказал: «Теперь за ним будут круглосуточно следить двое охранников».
«Отлично. Всё это очень тревожно, агент Карвер. Насилие в Лейквью. Совсем не на пользу бизнесу». Он покачал головой. «А ваш подозреваемый — его собственный сын. Должен сказать, Уэлдон ДеЛох всегда производил впечатление очень приятного человека. Каждый раз, когда я с ним разговаривал, он был очень внимателен к своему отцу, очень заботлив, всегда вовремя оплачивал все счета. Я писал ему электронные письма и разговаривал с ним по телефону бесчисленное количество раз за эти годы».
Дейн протянул мистеру Лэттерли фотографию. «Это Уэлдон ДеЛох?»
Мистер Лэттерли посмотрел на зернистую чёрно-белую фотографию, отснятую с катушки видеомагнитофона. Он долго молчал.
Наконец он поднял голову и нахмурился. «Это Уэлдон. Плохое фото, но да, агент Карвер. Знаете, вполне возможно, что сегодня здесь был не Уэлдон. Честно говоря, я просто не могу поверить, что это мог быть он».
Он слишком хорошо заботится о своем отце, чтобы желать ему зла».
«Хорошо. Если не Уэлдон, есть идеи, кто ещё это мог быть?» — спросил Дейн.
Мистер Лэттерли неохотно покачал головой. «Нет, больше никто к нему не ходит, по крайней мере, я никого не видел. У нас здесь есть охрана, но, полагаю, какой-нибудь преступник из прошлого капитана ДеЛоха мог пробраться сюда».
«Это должен быть преступник с очень хорошей памятью», — сказал Дейн. Он встал. «Я хочу поговорить с Дейзи».
Они нашли Дейзи в комнате отдыха. Она читала очень старый журнал «Time» , посмеиваясь над синим платьем Моники, заляпанным спермой, и над тем, как президент отплясывал вокруг этого удара. «Вот это да, шутка», — сказала Дейзи. «Он хотел, чтобы история признала его великим президентом, — она снова рассмеялась, — «теперь его будут считать идиотом, который не умеет держать штаны застёгнутыми».
Сегодня Дейзи была одета в другое свободное домашнее платье, сандалии, ее
Ногти на ногах окрашены в яркий коралловый цвет, соответствующий помаде.
«Я специальный агент Дейн Карвер, а это мисс Джонс». Дейн показал ей свой значок ФБР.
«Я помню вас двоих. Вы были здесь вчера. Я Дейзи Гриффит», — сказала она и улыбнулась им обоим, сверкая целым комплектом белых зубов. Ник был уверен, что это её зубы. «Теперь вы здесь из-за бедняги Эллисона. Опять вырубился, да? У Элли никогда не было хорошего чувства равновесия. Вечно вертится в этом своём кресле, когда волнуется. Конечно, он старый как мир — хм-м, может, даже старше». Дейзи на мгновение замолчала, постучала кончиками пальцев по фотографии Клинтона, грозящего журналистам пальцем, и сказала: «Я слышала разговоры некоторых медсестёр; они утверждали, что это не был несчастный случай, что сын пытался его сбить. Это правда?»