Боль застилала ему глаза. Он держался за ногу, плакал и умолял.
«Нет, послушай меня, я бы никого не убил. Я не такой».
Савич сказал: «Расскажите нам точно, почему вы пытались убить своего отца. На этот раз на простом английском».
Голос Уэлдона теперь был мягким, таким тихим, что казалось, будто он снова слышит его на видео. Он брал себя в руки. Ему наконец-то удалось успокоиться, справиться с болью в ноге. «Я не могу. Слишком многое поставлено на карту».
«Это не очень хорошее начало, Уэлдон», — сказал Дейн.
Уэлдон опустил голову и застонал от боли в ноге.
Делион фыркнул и встал, уперев руки в бока. «Шерлок позвонил ей на мобильный и вызвал для тебя врача. Давай вернём тебя на парковку. Мы с детективом Флинном тебе поможем».
Уэлдон ДеЛох попытался встать самостоятельно, но снова застонал, схватившись за ногу. Флинн и Делион подняли его и почти отнесли обратно в больницу.
Доктор Рэндольф Уинстон, гериатр, ждал их у главного входа, чтобы осмотреть ногу, изогнув густую чёрную бровь. «Женщина выстрелила ему в ногу? Здесь, в Лейквью?» Бровь поднялась ещё выше, когда детектив Флинн лишь пожал плечами.
«Ни один пожилой человек, которого я лечил, никогда не получал огнестрельное ранение в ногу. Давайте отвезём его в больницу».
Дейн кивнул. «Мы последуем. Нам ещё многое нужно обсудить с мистером».
ДеЛоач».
ТРИДЦАТЬ ОДИН
Делион и Флинн зачитали закон двум полицейским, которым было поручено следить за капитаном ДеЛоачем, а затем поехали с Уэлдоном в больницу. Остальные вернулись в палату капитана ДеЛоача пешком.
Похоже, мозг капитана ДеЛоха снова растворился в эфире.
Или все это было притворством, в котором он преуспел.
Он всё ещё пел «Элинор Ригби». Медсестра Карла сказала, лишь покачав головой: «Тот факт, что сын пытался его убить, — думаю, это снова выбило его из колеи. Я была рядом с ним несколько раз утром, и он всё время был с ним, но сейчас — нет. Бедный старик. Как бы вам понравилось иметь сына, который постоянно пытается вас убить?»
Ник отошла от капитана ДеЛоаха и тихо сказала:
«Здесь что-то очень странное. Когда Уэлдон был в капитанской каюте, он обозвал отца чудовищем и сказал, что тот должен его остановить. Но капитан ДеЛоач совсем не боялся. Он издевался над Уэлдоном».
Савич подошел к старику, который все еще тихо и рассеянно пел в своей инвалидной коляске.
«Капитан ДеЛоач? Вы меня уже встречали. Я Диллон Савич. Я агент ФБР».
Старик медленно перестал петь «Элеанор Ригби» и поднял взгляд на лицо Савича. Затем он медленно поднял руку и отдал честь.
Савич, не останавливаясь, отдал ему честь в ответ.
«Я тоже отдал честь этой девушке», — нараспев сказал капитан ДеЛоач. «Я подумал, что странно отдавать честь девушке, но я это сделал. Уважение к Федеральному бюро расследований, понимаете? Это знак времени, что федералы позволили девушке поступить на службу. Я всегда хотел стать агентом ФБР, но не смог. А теперь оказалось, что она не коп, а просто бездомная девушка, по крайней мере, так сказал Уэлдон. Эй, а эта рыжеволосая девчонка — коп?»
«Она, конечно, отличный агент ФБР».
Старик одарил её широкой улыбкой и отдал ей честь. Шерлок не ответил ему в ответ, лишь слегка помахал ему пальцами. Он сухо, хрипло рассмеялся и покачал головой. «Вон та девчонка, бездомная, спасла меня от Уэлдона, этого мелкого засранца. Не думаю, что он бы меня убил. Видишь ли, Уэлдон трус. Я так и не смог научить его быть мужчиной. Он всегда ненавидел кровь, никогда не ходил со мной на охоту. Однажды я пытался заставить его разделать оленя, но он обблевал свои ботинки и спрятался. Насколько я знаю, он даже никогда не пользовался ружьём».
«Как он собирался вас убить, сэр?» — спросил Дейн. «Полагаю, он ударил вас в первый раз».
«Нет, в первый раз я упала сама. В последний раз он смог заставить себя только опрокинуть мой стул».
Старик рассмеялся, и на его подбородке снова появились брызги слюны и крови. «Какая же это всё забава, лучшее времяпрепровождение за много лет. Нет, не думаю, что Уэлдон мог меня убить. Но я видел, что он собирается попытаться. Он собирался задушить меня верёвкой. Девушка там думала, что у него пистолет, но он этого не сделал. Он их не трогает. Я видел верёвку, торчащую у него из кармана, знаете, очень толстую, с узелками по всей длине? Да, просто верёвка, потому что крови не видно, когда душишь. Но всё равно мерзко.
Уэлдон просто не понимает, насколько отвратительно душить кого-то – все эти рвотные позывы, глаза, боже мой, глаза, они выпячиваются, понимаете? И виден весь этот ужас, весь этот страх – всё это вытекает наружу – а потом окончательное принятие того, что человек умрёт. Зрелище не из приятных. Нет, стрельба чище. Только вот глаза очень быстро тускнеют от пули.