Эльфийка, важно расхаживающая взад и вперед по поляне, неожиданно присела на корточки рядом с телом поверженного на землю ученика, запустила руку в густую копну непослушных волос и рывком поставила Дарка на четвереньки.
– Ну, ты подожди, маненький, сейчас я тебя приласкаю, тебе совсем хорошо станет!
Сильный удар острых костяшек левого кулака, пришедшийся точно под ребра, вновь повалил юношу на землю. Джер поднялась в полный рост и принялась отчищать костюм от насевшей во время занятий пыли. Движения женщины были элегантными и плавными, словно у дикой кошки.
Избитый, весь в синяках, ссадинах и кровоподтеках, он лежал на песке, сдерживая слезы, выступающие не столько от боли, сколько от ненависти. В такие минуты Дарк ненавидел себя за то, что он такой слабый и беспомощный, ненавидел Джер, избивавшую его каждый день, ненавидел отца, который сейчас спокойно стоял рядом и молча смотрел, как эльфийка измывалась над ним.
Подняться он пытался несколько раз, но безуспешно – тело как будто окаменело. Единственное, что он смог сделать, подстегиваемый злобой и ненавистью, так это встать на четвереньки и тут же шлепнуться обратно в грязь, как туша коровы на пастбище во время эпидемии ящура.
Во время этой весьма комичной, как могло показаться со стороны, процедуры жестокосердная мучительница продолжала свой монолог:
– Люди – удивительные существа: так мало живут и так долго соображают. Судя по твоим умственным способностям, общаться на равных с тобой можно будет лишь к старости, когда ты наконец-то перестанешь слушать слова, а будешь понимать их смысл. Сейчас же придется объяснить подробнее. За тот месяц, что я с тобой нянькаюсь, ты все-таки чего-то достиг; вполне сносно владеешь мечом для старого, изможденного недугами и ласками наложниц аристократа… Возможно, ты даже сможешь сдать экзамен в Академию, но ради только этой цели не стоило бренчать оружием, даже брать его в руки не имело смысла. Ты молод и беден, а впереди у тебя полная опасностей жизнь. Сносно владеть мечом – вопрос не карьеры, а элементарного выживания. Даже если ты не станешь военным и не будешь стремиться улучшить свое положение в обществе, все равно тебя встретят многие, жаждущие отнять то малое, что ты имеешь: деньги, дом, жизнь. Поверь мне, я знавала многих негодяев, не брезгавших отобрать у нищего котомку и перерезать горло ближнему своему всего за пару монет. Отселе мораль, мальчик: «На ногах нужно стоять, даже когда их нет; руками надо работать, даже когда это сложно; а головой – думать… даже в твоем случае!!!»
Неожиданно, резким рывком, Джер сама подняла его, развернула в воздухе, притянула к себе за порванные рукава камзола и злобно прошипела, скалясь мелкими эльфийскими зубами: «В следующий раз я пойду до конца, буду бить тебя до тех пор, пока не встанешь на ноги, запомни!!!»
Его не оттолкнули, а просто отпустили, но этого было достаточно. Тело снова повалилось в грязь. Отряхнувшись от брызг, Джер плавной кошачьей походкой подошла к отцу и что-то тихо сказала. Сеньор Аламез одобрительно кивнул и даже улыбнулся, как всегда немного загадочно.
Ждать пришлось действительно недолго. Вскоре шум повторился, послышался скрип колес и тихие, приглушенные голоса. Прошло еще несколько минут, и из тумана выкатилась повозка с тремя оживленно спорящими мужиками. До Дарка донеслись обрывки фраз:
– А я те, Щук, говорю, за каждый зуб по полтине…
– Брешешь, собака! Коренные дороже, в них золота больше…
– Щас по роже получишь, перстни спрятал, гад…
– Так это когда было-то?!
– Когда бы ни было, а получишь.
Все сразу стало понятно, он нарвался на хозроту. Какое-то подобие порядка существовало даже в сумбурные военные времена. Вскоре после боя на поле появлялись вспомогательные подразделения победившей армии: вначале санитары – помочь раненым, а затем хозроты – собрать трофеи и обобрать убитых. Второму занятию королевские мародеры уделяли куда больше времени и сил. Лишь потом, в лучшем случае через несколько дней, начинали сгоняться похоронные команды из военнопленных.
Повозка остановилась, издав скрипучий протяжный звук, вызвавший у Дарка новый приступ головной боли. Из телеги вывалилось трое пузатых мужиков в кожанках. В руках они держали грубые холщовые мешки и бесхитростный инструментарий для вырывания зубов и отрезания пальцев.
– Слышь, Щук, подсоби… Застрял, зараза, слезать не хочет.
Один из простолюдинов пытался стащить перстень с пальца убитого офицера.
– Уйди, тефтеля, всему учить надоть… Не лезет, так руби, чего цацкаешься?
– Да он же вроде наш, не черный…
– А кой хрен разница?!!!
– Слышь, Щук, а он вроде бы того, дышит…
Щук, явно старшой в мародерской команде, снял с пояса палицу и быстрым отточенным годами ударом раздробил голову умирающему.
– Теперича ужо нет.
Дарк еще сильнее вжался в землю, старался не шевелиться и дышать очень-очень медленно. Он не был напуган, просто не знал, как поступить: притвориться убитым или напасть?
Был шанс, что мародеры пройдут мимо, посчитав его мертвым. С другой стороны, если их не обманет его притворство, то он даже не успеет подняться. Тяжелые окованные дубинки успешно завершат дело махаканской секиры, ему не дадут встать на ноги, просто забьют, как крысу. Но в то же время, будучи сильно потрепанным, потерявшим координацию и плохо видя, трудно одолеть троих здоровых мужиков, проведших большую часть жизни на скотобойне. В любой момент он мог потерять сознание, закружившись в финте или делая выпад, могла отказать больная нога.
Как ни странно, но самое худшее – наличие выбора, а не его отсутствие. Ты знаешь, что нужно выбирать, но смертельно боишься ошибиться, принять неверное решение, выбрать не тот ответ на вопрос. Дарк колебался, а времени оставалось все меньше и меньше. Трое шли почти вплотную друг к другу, шли прямо на него и были уже совсем рядом. Чашу весов перевесил Щук. Заметив золотую серьгу в ухе убитого, он отошел от группы и наклонился над телом, чтобы содрать безделушку. Один из его товарищей оглянулся и замедлил шаг, отстав от третьего мародера буквально на пару шагов. Группа немного растянулась по полю, и этого было достаточно, чтобы начать действовать.
По-кошачьи быстро вскочив на ноги, Дарк кинулся на ближайшего мародера. Несмотря на стремительность его броска, мужик среагировал моментально и нанес косой удар дубиной снизу. Спасло то, что времени для сильного замаха у него не было, и Дарк легко парировал удар стальным наручем левой руки, тут же воткнув нож в нижнюю часть живота – как раз под кожанку. Второй быстро развернулся и кинулся на воскресшего из мертвых. Дарк сильно оттолкнул обмякшее тело и сбил с ног нападавшего. Щук был уже рядом, нанося палицей быстрые хаотичные удары то слева, то справа. Дарк отступал, то уворачиваясь, то принимая удары на стальные наручи. Времени на контратаку не было, к тому же нож остался в трупе. Дело было плохо, приятель Щука наконец-то избавился от мертвого тела и спешил на подмогу. И тут Щук допустил ошибку. Посчитав, что «черный» уже скис, он сделал широкий замах, чтобы вложить в последний удар больше силы. Это дало Дарку какую-то лишнюю долю секунды, чтобы совершить правый пируэт с полным оборотом и врезать левым наручем по лицу нападавшего. Щук присел, завалившись набок, и медленно рухнул наземь. Тут же над головой Дарка засвистела дубина, которую он принял на перекрестье рук. Используя силу инерции, рванул ее на себя и отскочил в сторону. Пока противник продолжал свой полет, юноша подхватил с земли короткий обломок меча и с силой метнул его вслед. Как ни странно, но сталь вонзилась точно между лопаток. К этому времени Щук уже пришел в себя: он стоял, широко расставив ноги и слегка наклонившись вперед. Лицо было обезображено яростью и кровавым месивом вместо левой щеки.
«Ну шо, щанок, еще поиграем?! Щас резать буду…» – При этих словах Щук достал из стоявшего рядом мешка короткий пехотный меч и стал медленно приближаться, бешено вращая обезумевшими от ярости и боли глазами. К несчастью, оружия на земле поблизости не было. В этой, кажется, полностью безнадежной ситуации Дарк решился на отчаянный поступок, поступок, граничащий с самоубийством. Он начал отступать, идя полукругом, противник побежал, сокращая дистанцию, и нанес косой рубящий удар сверху. Вместо того чтобы отскочить или отклониться, Дарк сделал встречный выпад немного вбок, высоко выставив правую руку. Меч проскрежетал по наручу и вскользь содрал кожу с локтя. Если бы Дарк встретил удар под более тупым углом, то руки уже не было бы. Порой наиболее эффективные приемы бывают и самыми опасными для тех, кто отважился их применить. Промахнувшись, Щук упал. С чувством злобы и остервенением Дарк накинулся сверху и начал бить врага по голове. Стальные армейские перчатки сделали свое дело. Страшно было смотреть, в какое кровавое месиво превратилось лицо мародера. Избиение прекратилось только после того, как враг перестал дышать.