— Долго что-то собирались, — ответил ему незнакомый голос.
А, нет! Знакомый! Это же сержант из «лишённых наследства», пран Жанель альт Новил. Худощавый и чёрной остроконечной бородкой и подкрученными усами. Открыв глаза, Реналла убедилась, что не ошиблась с догадками.
Кевиналец стоял рядом с Бардоком. Левая рука на перевязи. Не так давно его легко оцарапали шпагой в стычке с «правыми», и кондотьер оставил Жанеля командовать охраной особняка, занятого Ротой под штаб-квартиру. Под его командованием находилась дюжина легкораненых. Посреди города кого бояться? Только воров, которые могли польститься на имущество наёмников.
— Если по уму, то надо врагов накрывать, когда они только на позиции выходят, — буркнул Бардок. Его трудно было уличить в сочувствии к мятежникам, но тут и сама Реналла поняла, что всей душой желает, чтобы ядра полетели не только на головы горожан, но и на головы тех пушкарей, которые обстреливают беззащитных горожан. — И сразу надо, сразу…
— Если бы наши «лшённые наследства» на стенах стояли, мы бы управились, не успел бы монах «Верую!» прочитать. Но пран Клеан нас туда не допустит.
— Не доверяет?
— Мало того, что не доверяет… Если он своих дворян в поле погонит, то за два дня без войска останется. Они же только по харчевням задираться горазды да вино пить в три горла. А когда надо с врагами сразиться, то тут наёмники. Как же без нас.
За первым залпом со стен последовал второй. Кто знает, попали они или просто напугали столичных артиллеристов, но горящие ядра перестали падать на кварталы.
Конюхи успокаивали бьющихся в тесноте стойл животных. Стоявшие наготове с вёдрами у колодца посреди двора подчинённые прана Жанеля слегка расслабились, один из них начал что-то рассказывать, в то время, как остальные то и дело прерывали его историю взрывами смеха.
По улице продолжали бегать люди. Вдалеке истерично голосила женщина, лишившаяся, по всей видимости, жилья и всего имущества. Город напоминал разворошенный муравейник. Куда целили пушкари герцогини Маризы, неизвестно, но досталось, скорее всего, не складам, не местам расквартоирования военных, а жилым кварталам. Реналла даже не пыталась представить, каково горожанам, угодившим под обстрел и не успевшим покинуть домов. Завалены они обломками стен или сгорают заживо? Несказанно. Пожалуй, повезло лишь тем, кто умер сразу, попав под удары ядер. Только глупо надеяться на такой исход. Ведь для того и использовались пропитанные маслом тряпки, чтобы начались пожары, чтобы причинить больше вреда, вызвать панику и страх среди жителей Вожерона.
— Зря только тащили лейтенанта, — сердито проворчал Бардок.
Этого Реналла стерпеть не могла.
— А если бы попали в наше жильё⁈ — возмутилась она, вскакивая на ноги.
— Но ведь не попали же… — развёл руками телохранитель.
— Но могли!
— Раны у него тоже могли открыться. Уж не знаю, что вернее убьёт прана Марцеля. — Бардок пожал плечами и обратился за поддержкой к Жанелю. — Не так ли, сержант?
— Право уж и не… — начал было Жанель, но его слова прервал свист, с которым пушечное ядро разрезает воздух.
Реналла согнулась и прикрыла голову руками. Так близко… Так страшно…
Через мгновение она почувствовала, как ладони Бардока сжали её плечи. Телохранитель заслонял её собой. Оглушительный грохот отнял последние остатки здравого смысла. Реналла рванулась бежать, куда глаза глядят, но Бардок сумел удержать её, пригибая к земле. Очень вовремя, поскольку порыв горячего ветра запросто мог сбить напуганную прану с ног.
Сержант Жанель зарычал и выругался сквозь зубы. Отчаянно завизжала Марша. Что-то затарахтело, будто безумный великан швырял гостями булыжники, стремясь пробить стены домов.
— Тушите! Конюшню тушите! — Закричал Жанель.
Затопали тяжёлые сапоги.
Наконец-то Реналла решилась и открыла глаза.
Крыша конюшни занималась огнём. Один из «лшённых наследства» уже приставлял к стене лестницу, двое держали наготове вёдра, чтобы подать их товарищу.
Наискось от особняка, который занимала Рота Стальных Котов, через улицу, дымились развалины двухэтажного дома. Реналла помнила тёмно-красную черепицу на островерхой крыше и резные ставни. Ещё вчера хозяйка выбивала перину, перевалив её через подоконник. Во что теперь превратилась эта румяная жизнерадостная толстушка? Изломана обрушившимися балками перекрытия или обгорела до неузнаваемости в пламени пожара?
Во дворе дымились деревянные обломки, лежали куски штукатурки и битая черепица. Наёмники опасливо откидывали головешки подальше от палаток с порохом. Не ровён час, рванёт. И это несмотря на то, что холщовые пологи потемнели от вылитой на них воды. Пран Жанель очень внимательно относился к любой мелочи. Но бережённого и Вседержитель бережёт, как говорится. Мокрые тряпки или сухие, а огня поблизости держать не стоит.