30 мая.
Я потрясена!
Мысли мечутся в беспорядке. Попробую вернуть ясность мышления, напишу все по порядку.
Я старалась как можно быстрее уладить дела, рвалась домой. Но когда зашла в квартиру, сердце екнуло в предчувствии беды. Пахло тишиной, эта невыносимая тишина резала уши. Так и оказалось. На столике у зеркала была записка. Сейчас она лежит передо мной. «Таня, прости, нам надо расстаться, не ищи меня. Володя».
Все! Ни слова больше. Я не знаю, о чем и думать. То ли с ним что-то случилось, то ли он попросту устал от меня и сбежал, испугавшись объяснений.
8 июня.
Даже в нашем городе невозможно исчезнуть бесследно. Я навела справки: к счастью, Володя, жив и здоров. Значит, верно, второе предположение.
11 июня.
«Глупое сердце, не бейся,
Все мы обмануты счастьем».
В счастье слепнем, в горе прозреваем. Наверно, у всех так. Невозможно быть вечно счастливой. Скажешь себе еще раз: выдержим, Танька, выстоим. И не такое бывало. Все пройдет.
Вчера смотрела передачу «Я сама», выступали незамужние женщины, что интересно, на вопрос ведущей, почему они так и не вышли замуж, все как одна ответили, что не нашли своего избранника. А ведь городские, образованные, красивые еще женщины. Почему же одиноки? Вроде бы все условия для хорошей жизни, зарплата, квартира в собственности, комплекс коммунальных услуг. Чего же нам, современным, не хватает?
14 июня.
Долго думала над этим и, кажется, поняла.
А ведь все просто. Не хватает нам обыкновенной человеческой нежности, чуточку внимания. Уж больно измельчали люди, мужчины в особенности. Если раньше были проститутки-женщины, то сейчас и мужчины стали заниматься проституцией. Для наших мужчин главным стал секс, удовлетворение животных потребностей. Секс конечно приятное удовольствие, но если в нем не присутствует душа, то это уже просто случка животных, неважно, кто и какой внешности, лишь бы была баба.
Я понимаю и сочувствую тем женщинам, может потому, что сама в таком же положении.
Хотя с одной стороны мужиков тоже можно понять. Никто не придет в восхищение при виде загруженной опустившейся женщиной, единственные мысли которой «работа – деньги – рынок – дом».
15 июня.
Иллюзии, одни иллюзии. А у кого их нет? Люди слабы, и они любят то, что им приятно.
19 июня.
Тяжело! Тупая и гадкая тоска давит целый день. Субботу провела в полном одиночестве, собеседниками мне были «Белый аист» и «Мальборо». Как быстро я сдаю, в горе ищу утешения в алкоголе и сигаретах. Коньяк и вино не заглушают боли, как назло, я не пьянею, а мрачнею. Сейчас я ужасно выгляжу, все ужасно и плохо. С утра солнечно, изредка дождик мелкий, на душе тупая душнота.
7 июля.
Жизнь – бесконечные поиски. Но поиски тоже бывают разные: кто ищет сильной протекции, а кто – смысл жизни, пытаясь разобраться в людях. Жизнь – бесконечно трудный поиск верного пути в дебрях дремучего леса, и каждый раз, когда тебе кажется, что ты нашел дорогу к свету. То оказываешься у болота. И надо вновь искать в себе силы идти дальше. Мы ищем, ищем любовь и дружбу, но чувства эти обманывают нас болотом, и поиски продолжаются.
18 июля.
Я пытаюсь отвлечься и не могу. Попрошу шефа отправить меня в командировку. Все равно куда, хоть к черту на рога, только бы не думать, ни о чем не думать. Хочу одного – забыться. Одиночество невыносимо!
20 июля.
Шеф дал партзадание – ехать, ехать.
28 июля.
Снова поезд. Пора бы вроде привыкнуть, ведь полстраны прокатала уже, ан нет, каждый раз с детской радостью окунаюсь в вокзальную суету. Это как отражение нашей жизни – каждый на вокзале сам по себе. Я возвращаюсь.
В тамбуре толпятся и толкаются люди, загромождая друг другу дорогу чемоданами. Они спешат так, словно поезд отходит через несколько секунд. В соседних купе кричат пассажиры, сгоняют безбилетников. Знаю, потом они, рассовав свою утварь по углам, усядутся у окна с чувством полного удовлетворения. Мне спешить некуда: никто не провожает, никто не кричит последних советов и напутствий, не на кого с грустью смотреть в окно. В дорогу захватила с собой дневник. Вот и пишу от нечего делать.
Напротив меня молодая девушка с гитарой на коленях. Мечтательно касается струн. Купе наполняет грустный мелодичный звон. Она не смотрит на меня, и я могу хорошо разглядеть ее. Миловидное личико, слегка вздернутый нос, полноватые губы. Она в обычной одежде путешествующих девушек: рубашка, шорты. Волосы перетянуты шнурком. С перрона стучат в окно. Какая-то женщина, очевидно, мать, яростно жестикулируя, пытается что-то сказать. Девушка открыла окно, высунулась по пояс и засмеялась: «Мама, да что ты в самом деле, я же не на Полюс еду», но мать все равно всунула ей в руки большой пакет. Ох, уж эти родители!