— Опять ты… — захныкал малыш.
— Заткнись, щенок!
Накормив сына, она прошла на кухню мыть посуду. Позже включила телевизор, который проработал до поздней ночи. Смотрели все подряд — и интересное, и неинтересное. Потому что так было заведено. Потому что не было других интересов в жизни. Программа будней, да и не только будней, но и праздников, оставалась, все та же: утром — приготовление обеда, днем — уборка квартиры. Вечером — телевизор.
Регулярное однообразие замыкается в круг, из которого лень выходить.
Бабирханов сидел в кабинете и был явно озадачен. Только что его вызывал главврач и предложил сто шестнадцатую поликлинику. Точнее, работу там. Такую же — участковым терапевтом. Там, говорил главврач, еле выпроводили на пенсию одну старуху, от которой никак не могли избавиться. Да и не справлялась она — участок большой, а силы — не те. Чуть ли не всех больных диагностировала под одну гребенку. Старческий маразм. Просили из министерства — направить более энергичного.
— Завтра дашь ответ, — напомнил главврач.
И теперь, сидя у себя, он подумал, что это не так уж и плохо. Жаль, конечно, расставаться с коллективом, к которому привык, но в то же время сто шестнадцатая чуть ли не в двух шагах от его новой квартиры. Всего три остановки троллейбусом.
— Можно, доктор?
В дверь заглянул пациент.
— Да, да. — Он оторвался от мыслей.
Вечером рассказал жене о предложении главврача.
— Так это же отлично. Удача сопутствует нам. Через год Светочка пойдет в школу. У тебя будет больше возможностей отводить и приводить ее.
— А у тебя меньше? — огрызнулся Бабирханов.
— Ну, по мере возможности. — Лала поняла, что перегнула. — Будем вместе, все дела поровну.
Ему не нравилось, когда с ним пытались хоть как-то схитрить.
Настроение упало. Откажусь завтра, подумал Бабирханов, никого я там не знаю, да и вообще… Сто шестнадцатая самая трудноуправляемая, контингент там, не позавидуешь… Нет, нет.
Однако утром, уже бреясь перед работой, Бабирханов думал иначе. Во-первых, рассуждал он, здесь перспективы никакой, ибо главврач его недолюбливал, как, впрочем, и Бабирханов его. А, во-вторых — сто шестнадцатая ближе к новой квартире. Сразу две перемены — квартира и работа. Эх, была не была!
Главврач встретил его подчеркнуто вежливо, дипломатично.
— Ну и как? Надумал? — спросил он как бы между прочим.
За внешним безразличием кроется нетерпение, подумал Бабирханов. «Еще бы! Меня туда, а на мое место того, кто больше даст».
— Согласен.
— Уверен, будешь доволен.
Бабирханов ушел к себе.
Сегодня больных было много. Почти каждый третий — с гриппом. А вызовов и того больше. Обычное явление в межсезонье — грипп, насморк, простуда, ангина. У страдающих повышенным давлением он проходит с некоторыми осложнениями.
Бабирханов обрадовался телефонному звонку.
— Алло…
— Это я, сын, — голос матери он вначале не узнал. — Как вы там? Света, Лала…
— Все в порядке, мам. Я уже договорился. Тридцатого апреля мы переезжаем. А с завтрашнего дня буду работать в сто шестнадцатой. Да, да, в сто шестнадцатой. Попросили. Вечером зайду, поговорим.
Он дописал рецепт пожилой пациентке и вышел покурить. Как назло, медсестры не было — на больничном. Журнал ведь ведет она. А тут выкручивайся сам — и журнал, и больничные, и рецепты. Масса времени уходила на приеме при измерении температуры. Завтра надо бы съездить к брату, проведать его, подумал Бабирханов. Я или мама, все равно кто. Поеду я, мама в следующий раз. Бедная женщина!
Слишком сложной была жизнь этой женщины, круто изменившаяся после смерти ее матери. Отца, репрессированного, тогда рядом не было. Она была старшей из троих детей, поэтому приняла решение переехать с сестрой и братиком к дяде, у которого и без того была большая семья. Тогда ей было восемнадцать. Школу окончила с Почетной грамотой.
Она понимала — ответственность за сестру и брата ложится на нее. Правда, дядя и его жена всячески поддерживали, но все же… Все же дядя оставался только дядей, родственником. Его тогдашняя предприимчивость заставила растаять сбережения сирот. И, не раздумывая, он выдал старшую племянницу за первого встречного — за Бабирханова-старшего.
Тот был из именитой семьи, работал на ответственных должностях, слыл трудолюбивым. Создав семью, он принял руководство крупным лечучреждением, хотя не имел специального медицинского образования. Это было в сорок шестом, уже после войны. Стране, только что пережившей вторую мировую войну, не хватало специалистов. Фронтовикам, коммунистам практически открывались все двери.