Да, при таком обороте дела арест Консидайна становился занятием малоприятным и недостойным. Как им поступить? Выбор-то у них невелик: арестовать или застрелить — цель погони.
Рэньон тихо выругался. Уидин повернулся и вопросительно взглянул на него.
— Олли, этот чертов осел опять сумел взять надо мной верх, провел меня дважды.
— Возможно.
— Его наглость сводит меня с ума. Превратить меня в игрушку!
— Не говори так, — сухо ответил Уидин. — Я видел вашу схватку. У него не было на уме сделать из тебя посмешище. Тогда для него вообще не имело значения, что ты о нем думаешь. Он выигрывал время. И в мыслях держал только тех ребят, которые пошли брать банк.
Рэньон в ответ что-то прорычал. Он злился на себя. Ведь с самого начала все ему казалось подозрительным. Консидайн не походил на самого себя. Поступать намеренно оскорбительно — не в его характере. Подраться — да, но не высмеивать. Тогда же он делал все, чтобы привести Рэньона в ярость и не позволить ему овладеть ситуацией.
— И все-таки, — сказал Уидин мягко, — он один из наших. Ну, переиграл нас. Но не какой-нибудь чужак, а свой парень.
Хорошо зная тех, кто следовал сейчас за ним, Рэньон понимал, что их, обманутых и разозленных, отчасти успокаивало то, что Консидайн был своим, одним из них. В отряд влилось немало людей, которые вместе с бывшим ковбоем не раз дрались с индейцами и клеймили скот.
Эпперсон, обожавший погони еще больше, чем драки, сейчас решил, что надо проявить осторожность, и пристроился сбоку к Рэньону.
— Пит, как бы индейцы не измолотили нас.
— Да минует нас эта участь, — шутливо произнес Эклис. Эпперсон перевел на него раздраженный взгляд.
— Я бы никому не пожелал такой участи, — отрубил он.
— Что грабители, что индейцы, — отозвался Эклис, — какая разница?
Рэньон пришпорил коня, и он пошел быстрее. В сущности неплохой малый, Эклис как раз и был тем самым новичком в здешних местах, который пока и представления не имел о том, что апачи могут сделать с человеком.
Тучи разошлись, и проглянуло солнце. Наступал новый день, жаркий и душный после дождя. Путники с наслаждением вдыхали совершенно особенный запах земли, измученной долгим зноем и наконец напоенной влагой.
Отряд состоял в большинстве своем из семейных людей. Им бы сидеть дома, думал Рэньон, а не носиться за грабителями по пустыне, где полно индейцев. Так ли уж это много — иметь шестьдесят тысяч долларов, в конце концов? Сколько жизней можно на них купить? Сколько горя оплатить, если хотя бы один из них будет убит?
Ив этот момент вдалеке, на вершине Хай-Лоунсэм, раздался выстрел.
Звук несколько мгновений висел в воздухе, и каждый напрягся в седле, стараясь не встречаться взглядом с остальными. Теперь в горах шла перестрелка, и эхо отдаленного сражения прокатилось по каньону.
— Что будем делать, Пит?
— Хай-Лоунсэм… Они обосновались на Хай-Лоунсэм. В полном молчании, с винтовками в руках, готовые отразить любую атаку, двадцать пять мужчин двинулись в путь в слепящих солнечных лучах.
Харди и Дэча больше нет… отличные были ребята.
Консидайн обошел маленькую площадку и собрал оружие, сняв с каждого тела патронташ и револьвер.
Метис сворачивал самокрутку. По его лицу из рассеченной на голове кожи текла кровь, и Ленни пробовала ее унять.
— Похоже, нам не выпутаться? — в раздумье произнес метис.
— Не исключено.
Консидайн вставил патрон в магазин винтовки Дэча и прислонил ее к валуну. Заряженная винтовка под рукой может иногда заменить хорошего бойца… правда, отчасти…
— Кайова… если они достанут меня, убей Ленни.
— Ладно.
И метис вновь занялся своей самокруткой. Над его глазом вспух кровоподтек. Консидайна вдруг поразило, как много случилось здесь за одну ночь!
— А мы здорово деремся, а? Сколько положили! — сказал метис.
Они и в самом деле хорошо сражались, эти парни, не раз попадавшие в сложные переделки. И прежде им приходилось часто пускать в ход оружие. Они воевали с индейцами и ходили на бизонов, охотились на оленей, горных баранов и медведей. Словом, знали, как, и когда стрелять.
Консидайн глубоко страдал из-за того, что двое из его товарищей мертвы. Какая необходимость заставила их забраться на Хай-Лоунсэм? Они оказались здесь отчасти из верности ему, отчасти оттого, что большеглазая, хорошенькая девушка улыбалась им искренне и дружески, и еще потому, что каждый из них в глубине души отдавал дань восхищения рыцарским поступкам. Он посмотрел вниз, в каньон. Где же, черт побери, полицейский отряд? Он отчаянно ждал его теперь, и уже не имело значения, что потом сделают с ним' самим. Важно, чтобы Ленни осталась жива. Чтобы не погибли Спэньер и метис.
Глаза Консидайна обшарили в очередной раз траву, кусты, деревья, но чрезвычайно сложно заметить апача прежде, чем он сознательно не обнаружит себя сам.
О результатах своей атаки индейцы всегда знали, и теперь им наверняка уже известно, что двоих мужчин в кольце скал можно сбросить со счетов и что там есть девушка. Она-то и была одной из причин их упорства. Второй приманкой явилось оружие. Им всегда не хватало оружия и боеприпасов.