Мы стали реже общаться, потому что у меня не было возможности тратить деньги в тех же количествах, что и мои подружки. Общение постепенно сходило на нет, и мы ограничивались скромными переписками в социальных сетях.
Я не жаловалась.
Наоборот, меня начало раздражать наше скудное общение. Будто наша неразрывная связь исчерпала себя. Тем для разговоров становилось всё меньше.
От безысходности мне хотелось кричать.
Приятно видеть, что мои подруги подружились, но меня задело то, что из этого треугольника меня выдавили, буквально как противный прыщ, и, как пел один известный всем с детства сурикат: «Знаю я в чём дело, а эти двое нет. Но, от трио нашего останется дуэт».
Нога сильно разболелась. Из-за этой нервотрёпки я совершенно забыла намазать антибактериальным кремом щиколотку.
В этом месте у меня татуировка «티아». На корейском это имя Костя.
Год назад. Один грёбаный год назад не стало моего лучшего друга.
У меня задрожала губа.
Мой старший брат, так я его называла. Я любила его, считая моим братом, защитником, другом, опорой.
Тёмно-каштановые волосы, серо-голубые глаза, загадочная улыбка, стройная накаченная фигура - всё это притягивает девушек, как магнит. Одевался Костик в свободном стиле - джинсы, рубашки, футболки. Кожаная куртка - неотъемлемый атрибут его образа. Одежда всегда в темных тонах.
Он был брутальным с виду, но очень ранимый в душе. Бывало, мы менялись ролями, и уже я защищала его.
У нас была разница в три года. Костя Демон, как его за спиной называли девчонки или Костя Мальцев, как я знала его и называла Косей.
Мы жили в одном дворе, ходили в один садик. Однажды один мальчишка по имени Марк на общей прогулке в детском саду толкнул меня, отчего я разбила коленки до крови и испачкала любимое платье.
Я тогда сильно плакала от обиды, нежели от боли. Я плохо помню, что тогда было.
Подошёл Костя и заставил моего обидчика извиниться передо мной. Тот мальчишка расплакался и попросил прощения. Видимо, Костик его напугал.
Я поблагодарила моего рыцаря, а он лишь улыбнулся. С тех пор мы были рядом. Пересекались в коридорах школы. Гуляли вместе. Он был моей подружкой. Наши мамы сдружились. Мы семьями ездили на отдых. Смотрели фильмы.
Когда я познакомилась с Пашей, Костя приглядывал со мной. Когда мы ругались, мой старший брат поддерживал.
Через пару лет, как я начала встречаться с моим врединой, Костик повстречал свою девушку. Они познакомились в кино, когда он случайно налетел на неё и разлил свой напиток.
После того он пропадал у неё, всегда был только с ней.
Однажды поздним вечером он позвал меня в парк около дома. Мы сели на качели, которые качаются вверх-вниз засчёт баланса вашего веса.
Мы тихонько раскачивались, много смеялись, вспоминая совместное времяпровождение.
После всего, мой братец сказал, что они с Таней помолвлены. Меня тогда накрыла волна эмоций: радость, обида, горечь, восторг.
Я любила эту парочку, они были по-настоящему влюблены друг в друга. Иногда я завидовала белой завистью, как говорят в народе, что у нас не так гладко складывается с Пашкой.
А ещё меня пугала перспектива остаться без друга и братика.
НО, я ничего не сказала Костику о своих чувствах. Мне было страшно и стыдно признаваться.
Поэтому я лишь сказала, что безумно рада за них с Танюшей.
А потом... На годовщину их отношений Костя торопился с работы к своей любимой девочке. Он был как всегда шикарен: в его манере одеваться во всё чёрное, только вот работа требовала дресс-код. Поэтому на нём были чёрные лакированные туфли, серый костюм и чёрная рубашка. В руках был букет её любимых алых тюльпанов.
В тот роковой день какой-то ублюдок выскочил на красный свет и сбил моего брата.
Его похоронили в его любимой чёрной кожаной куртке.
Таня не смогла справиться с горем. Она сошла с ума и её поместили в псих диспансер. Я какое-то время навещала её, пыталась разговорить её. Но, в часы посещения она сидела у окна. Когда я подходила к ней, она продолжала упорно молчать и лишь слёзы выдавали её. Мне тоже было больно, ведь я потеряла близкого мне друга.
В мой последний день посещения Тани присматривающий за пациентами передал, что она больше не хочет никого видеть, тем более меня.
Я понимала, что я слишком напоминаю ей о нём. Мы часто тусили вместе, особенно в последний год.
На следующий день я узнала, что ночью Таня повесилась. Она где-то раздобыла ремень, видимо, из какой-то палаты, где лежал особо буйный душевнобольной.