— Позвали на прогулку, - я пожимаю плечами, чтобы показать, что не волнуюсь, что меня это ни капли не волнует…в общем, безбожно вру – Я взяла телефон и не думаю, что вернусь слишком поздно. Так что не волнуйся.
— Я и не волнуюсь, - ровно произносит она, складывая руки на груди, - Ты ведь никуда не идёшь.
Честно говоря, я даже не сомневаюсь в том, что она это сказала. У меня нет эффекта «подождите, что-что ты только что сказала?», потому что от неё я именно этого и ожидала. Надеялась, что она впервые в жизни отреагирует адекватно, но, увы.
— Мам, мне уже двадцать шесть, если ты не забыла.
— У тебя сегодня репетиция, если не забыла ты.
— Да у меня каждый день репетиции! Тем более, не представляй это так, будто бы от пропуска одной репетиции дома где-то вымрет маленький африканский городок.
— Ты губишь свою карьеру!
— Я всего лишь иду гулять!
Она смотрела на меня так, будто бы я только что реально перерезала горло какому-то ребенку, причем прямо на её глазах! Кажется, этому разговору пора поставить рейтинг восемнадцать плюс. Устало потираю виски, переминаясь с ноги на ногу, а мама – я почти уверена – пытается пробуравить меня взглядом.
— В любом случае, ты меня здесь не закроешь.
Она снова поджимает губы. Уверена, день, когда я начала сопротивляться её воле, она каждый год вспоминает со злостью. Но проблема в том, что я уже взрослая. Только не для неё. Фраза, что для родителей дети всегда остаются детьми, стала слишком реальной для моей мамы. Иногда мне кажется, будто бы в её фантазиях мне до сих пор двенадцать лет и весь её кошмар повторяется.
Выдыхаю, а потом всё-таки беру себя в руки и, обойдя маму, которая так и замерла в дверях, иду на выход. Влетаю в прохладные кроссовки и быстрее ухожу из дома. Мама ведь и скандал закатить может, а мне не хочется портить себе настроение перед встречей с Романом.
Вернуться к университету не составило особого труда, а вот не опоздать к назначенному времени – ещё как. В общем, опоздала я по-страшному и даже думала, что Роман уже послал меня десятой дорогой в далекое путешествие, но реальность оказалась иной. Роман, немного скучающе, опирался на капот машины бедром, попивая что-то из дымящегося бумажного стаканчика, и изредка бросал взгляды в сторону выхода из корпуса.
Мне стало неловко. Опоздала на двадцать минут, заставила ждать, не предупредила об опоздании да и вообще ничего не писала…канула в Лету и всё. И теперь что, мне просто подойти, да? Что сказать? «Привет»? Ну да, это ведь так уместно. То есть…да, наверное, но… Ладно, не важно, не думаю, что если постою здесь ещё минут двадцать, копаясь в собственной голове, смогу придумать что-то такое, что смутит меня меньше, чем обычное приветствие. А вот Роман точно может уехать, да я бы на его месте уже давно уехала и не стала себя ждать.
Едва поборов желание закрыть глаза, я ухватилась за ремешок сумки и чуть ли не вприпрыжку рванула в сторону Романа.
Он, если и удивился моему появлению, то виду не подал. Стоило ему только заметить меня, как мой взгляд прочно вцепился в многогранные оттенки серого на асфальте, пытаясь разглядеть в нём узоры скрытого абстракционизма, так что, реакции Романа на своё приближение я особо и не заметила. Была крайне занята.
— Рад тебя видеть.
Судя по тону – улыбается. Если улыбается, значит, не сердится, если не сердится, то я могу вздохнуть спокойно. Вот только что-то не дышится, вот прям совсем. Чтобы немного совладать с собой, рассматриваю вязку на его бежевом свитере с высоким горлом. Как раз нужная высота, чтобы могло показаться, что я смотрю куда-то на его лицо. Не в глаза, конечно, но близко.
— Впервые без виолончели, - замечает Роман, а кончики его губ подрагивают.
— Не впервые, - вякаю я, найдя где-то смелость, - После концерта…в зале.
— Ты права.
Вижу, что улыбается, но в глаза смотреть не решаюсь, уж больно некомфортно я себя чувствую. Мы стоим молча, он, держу пари, рассматривает мои пылающие щеки, а я – заумную вязку свитера. Как-то неловко….
— Идём.
Особо не теряя времени, надо признать, что он и так его много потерял, дожидаясь меня, Роман берет меня за руку и обходит машину. Хлопаю глазами, но реальность не меняется. Он действительно держит меня за руку. Держит за руку и идёт рядом. Не торопится, не подгоняет, идёт размеренным шагом, пытаясь подстроиться под мои макарошки вместо ног. И мне хочется забрать свою ладонь из его хватки, она слишком крепкая, слишком горячая. Она заставляет меня слишком сильно смущаться. Вот только Роман немного чихать хотел на мои желания, и на мои вялые попытки вырвать руку лишь крепче её сжимает.