Глава двадцать первая.
В последнее время у меня в голове слишком много мыслей. Если раньше все мои мысли занимала работа, новые дела, изменения законодательства, попытки подобрать выгодные условия для своих клиентов, одним словом – работа, то сейчас о ней вообще не вспоминалось. Ушёл в законный отпуск, наконец-то, оформленный официально. Зато вместо работы появились мысли о сестре. Об оплате счетов, об отчётах докторов, которые с каждым днём даже головой качали с меньшей надеждой. Думал о самой сестре, которая даже сейчас, когда уже практически не может подняться с постели самостоятельно, пытается казаться сильной. Наверное, это не совсем верное слово. Она не пытается, она такая. Сильная, волевая, несгибаемая. Всегда была такой, и даже смертельная болезнь её не сломает. Ставки на Марго.
Кроме этого, раньше мои мысли иногда были заняты приятными развлечениями, например, походами в рестораны, театры, музеи и простые прогулки с женщинами. Именно во множественном числе. Никаких романтических отношений, лишь приятное времяпрепровождение и ничего больше. Женщины знают, что не единственные и, если их это устраивает, то меня – тем более. Но сейчас – Ася. Только она в моей голове и никого больше. Её проблемы, которые хоть и могут не казаться серьезными для кого-то, но не для неё. Они заставляют её волноваться, а это…волнует и меня. Что странно. И нежелательно. Волноваться о ком-то значит чувствовать что-то к этому человеку, а чувства…мне не нужны.
Однако, я не мог заставить себя не думать. Ася и Марго полностью поглощали меня и мои мысли, разрывая меня пополам. И если с Марго ситуация казалась ясной, то вот с Асей можно было работать. Хотелось ей помочь, чертовы рыцарские замашки, которые непонятно откуда вообще во мне взялись. Казалось, так было всегда, я не особо вдавался в подробности своего характера. Они просто есть и меня всё устраивает.
Мои мысли прервала трель дверного звонка, что было немного странно, учитывая поздний час. Хоть и лето, но солнце уже давно село, а на улицы опустилась тьма, озаряемая золотистыми коридорами от фонарей.
Пришлось подняться с дивана, оторвавшись от ноутбука, и пойти встречать гостей. Даже не уверен, что я удивился, увидев на пороге Асю.
— Привет? – неуверенно говорю я, осматривая девушку.
Немного запуганный вид, тонкие лосины, объемный свитер и борцовские сапоги на ногах. Одевалась она как будто в темноте. Волосы спутаны, голова опущена, а руки крепко сжаты в замок. Я отошёл в сторону, пропуская девушку в квартиру. Было уже даже привычно видеть её здесь. Она идеально сюда вписывалась своим нежными видом и даже растерянным взглядом.
— Что-то случилось?
Девушка молчит, озираясь по сторонам. Её взгляд цеплялся за включенный ноутбук, несколько папок на журнальном столике и чашку горячего чая. Закусив губу, она устроилась на спинке дивана, напротив меня, и попыталась посмотреть мне в глаза.
— Ты был занят, да?
Её голос почти сорвался в конце фразы, но девушка всё также смотрела на меня, словно сама с собой боролась. Насколько я успел её узнать, такое действие требует от неё немалых усилий. Она даже в хорошем настроении не смотрит мне в глаза, дико смущаясь и отворачиваясь.
— Не сказал бы, что был занят. Просто шерстил Интернет.
Девушка кивает и снова уходит глубоко в себя.
— Будешь чай?
Она лишь качает головой, прогруженная в свои мысли.
Так не пойдет. Я подхожу ближе к ней, осматривая её ещё раз, но девушка выглядит целой и невредимой. Кажется, я начинаю понимать, что произошло и почему она так расстроена.
— Разговор с матерью прошёл не очень хорошо?
Девушка резко поднимает взгляд, внимательно всматриваясь в мои глаза, а меня пробивает желание отвернуться. Как же быстро мы поменялись местами. Взгляд ледяных глаз буквально выворачивал наизнанку. Сделав глубокий вдох, она отвернулась и качнула головой.
— Хочешь поговорить об этом?
Она снова покачала головой, отказываясь.
— Хочешь остаться здесь?
Девушка замерла. Шмыгнула носом и опустила голову ещё ниже. Кажется, разговор с матерью её разбил, практически буквально. Она молчала, не решаясь заговорить, а мне было совестно давить на неё сейчас. Как-то не вовремя во мне проснулись инстинкты защитника. Хотелось защитить её от всего мира, укрыв в квартире у себя под боком. Она казалась такой хрупкой и беззащитной, что это практически бетонными плитами давило на сердце.
— Почему ты подобрал меня тогда?