И последнее – Роман. Пропал и только имя его и знали. Два дня не объявлялся, не отвечал на сообщения и звонки, а вчера днём вообще отключил телефон, если верить словам оператора. Именно вчера я настолько разозлилась, что сама занесла его имя в черный список. Глупо? Я знаю. Просто я тогда злилась, а эмоции требовали выхода. Вот только моя эмоциональная разрядка могла стоить мне ещё одной ссоры с мамой, поэтому я решила переждать молчанием. Тем более, я не собиралась оставлять его там на веки вечные, как появится свободная минутка, так сразу верну как было. Ну а пока что я продолжаю бежать в сторону выхода.
Я ещё не придумала, как смогу перевести свои вещи в ту комнату, что планирую снять, ведь если мама заметит, то точно устроит разбор полётов, а мне их уже хватило. Видимо, придется пропустить ещё одно занятие.
Делаю глубокий вдох, как только оказываюсь на улице, и почти мгновенно давлюсь воздухом, потому что в какой-то сотне метров от меня стоит Роман. Признаться, видеть его таким довольно необычно, немного осунувшийся, с неаккуратной щетиной, в джинсах и клетчатой рубашке навыпуск. Стиль: сбежавший дровосек. Или лесник, тут кому что по вкусу. Стоит, опираясь на машину, и сверлит меня взглядом, даже не пытается сделать вид, что рад меня видеть. Ах, верно, он же заблокирован.... Упс.
Приходиться в очередной раз взять себя в руки и с максимально спокойным лицом подойти к нему, хоть какая-то часть во мне и хотела пройти мимо с гордо поднятой головой. Ну а что? Пропал, не отвечал, а тут так объявляется, да ещё и злого строит! Не порядок.
— Привет, - первой здороваюсь я, сцепляя руки за спиной.
Роман просто кивает, оценивающе меня разглядывая, а потом чуть хмурится, поворачиваясь к машине.
— Нам надо поговорить, не думаешь?
Кусаю губу, почти до крови, лишь бы не закатить глаза. И это он мне говорит о необходимости разговора? Первый ведь пропал!
— О чём же?
Роман хмурится ещё больше, а потом смотрит на меня, как на непослушного ребенка, чем злит ещё больше. Ладно! Может я сказала и глупость, тут и дураку понятно, что темы для разговора есть, но что я могу с собой поделать? Злость берет, а учитывая, как проходили мои последние дни с мамой, то во мне агрессии столько, что можно по канистрам разливать.
— Прошу, - всё же спокойно продолжает Роман, - Давай сядем и поговорим, можно в машине, если хочешь, отвезу тебя к дому. Ты и сама ведь понимаешь всё.
Отвечать не вижу смысла, а организм не находит сил. Ох уж этот рациональный мозг! Не мой, а Романа. И как вот с таким побыть капризной? Да у него ещё чуть-чуть и генеральский тон прорежется! От греха подальше всё же сажусь в машину, куда следом забирается и Роман. Он, молча, заводит машину и поворачивает в сторону моего дома.
— Нет! – я даже перехватываю руль, чем на секунду сбиваю направление машины, но Роман не теряется, вновь возвращаясь на свою полосу, и недоуменно смотря на меня, - Прости...просто, давай не домой. Не хочу сейчас туда возвращаться.
Кажется, что Роман хочет задать вопрос, он ведь уже знает о наших отношениях с матерью, но сдерживается. Наверное, это в какой-то мере и правильно, всё же, сначала я бы хотела получить кое-какие объяснения от него. Например, куда он пропал? Почему игнорировал меня? Не предупредил даже...
В итоге, Роман разворачивается и едет в сторону центра, сохраняя напряженное молчание. Он упрямо смотрит перед собой, прямо на дорогу, а я мечусь между боковым окном и зеркалом заднего вида внутри, в котором виднеется наморщенный лоб Романа. Собственно, от этой картины молчание сгущается, а нервы натягиваются так сильно, что непроизвольно заставляют меня выпрямиться по стойке «Смирно!». Мы останавливаемся на какой-то подземной парковке, почти в самом темном и дальнем её углу, куда еле доходит свет. И это не добавляет атмосфере радости.
— Думаю, я должен начать, - не стал тянуть кота за всякое Роман, - Наверное, ты разозлилась на меня за то, что я так неожиданно пропал. Прости, - вполне искренне говорит он, всё ещё не глядя мне в глаза, - Просто мне нужно было кое в чём разобраться.
Я сидела рядом и молчала, и дело было даже не в том, что атмосфера оставалась напряженной, просто наблюдая за Романом, мне становилось не по себе. Было видно, что слова ему даются тяжело. Он сжимал сильнее руль, иногда сводил брови на переносице и втягивал щеки, пытаясь заставить себя говорить. Я была уже даже не уверена, что хочу узнать о причинах такого поведения и его резкого исчезновения.