Олег торопливо схватил со столика коробочку и вытряхнул из неё пилюли. Одной, конечно, мало, пусть будут две. Для начала. Нужно посмотреть, что будет после этого снадобья. А ежели помрет, то, значит, так тому и быть: все лучше, чем вспоминать перекошенное от омерзения лицо родного отца и застывшую от ужаса и горя мать. К черту, всех к черту! Он сам справится.
Внезапно он вспомнил, что Лариска уехала в Германию. С его же, кстати, Олега, подачи. Раньше, чем через три дня она объявиться не может просто по определению. Это ещё в лучшем случае, если все пройдет гладко. Хотя… почему, собственно, должны быть какие-то накладки? Не героин же она везет, на который теперь каждая собака реагирует. Вернется, привезет хорошие деньги, которыми вообще ни с кем теперь уже не нужно делиться. Вот тогда он и заживет в свое удовольствие! А пока нужно взять голову в руки и успокоиться. Еще выпить — и успокоиться, или хотя бы заснуть…
Олег сделал большой глоток коньяка и замер, прислушиваясь к организму. Но ничего ровным счетом не произошло. Он подождал несколько минут, пожал плечами и принял ещё две таблетки. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.
— Милый, — раздался над его ухом незнакомый женский голос, — вытащи меня отсюда. Дай руку, а?
Он даже не испугался. Просто повернулся и уставился на окликнувшую его незнакомку. Впрочем, почему незнакомку? Эту женщину он знал. Это Юлия. И он сам отвез труп на подмосковную свалку. Как же она исхитрилась оттуда выбраться? И его выследила: лежала себе тихонечко под Ларкиной кроватью, дожидалась подходящего момента. Дождалась…
— Вылезай, — протянул он ей руку. — Что тебе надо?
— Ничего, — ответила Юлия, отряхивая запачканную юбку. — Просто скучно. Да ты скоро сам все увидишь.
Страха не было. Даже сердце билось удивительно ровно и спокойно. Олег взял бутылку и сделал глоток коньяка. Стало ещё лучше, мышцы как бы окрепли, исчезла боль во всем теле, а мысли сделались ясными и предельно логичными. Он поразился, насколько все просто в этом мире. И как он раньше этого не понимал? Умерла — и хорошо, значит, так на роду было написано, а то, что покойница вроде бы ожила, так это ещё лучше: нет трупа, нет уголовного дела.
— Ага! — сказал он радостно. — Ты, значит, в порядке?
— В полном, — лучезарно улыбнулась ему в ответ Юлия. — Меня прислали за тобой. Ты все уже сделал.
Конечно, так он и потащится неизвестно куда с этой бабой. А вдруг её милиция подослала? Или… Или это опять штучки Императрицы? Господи, конечно же это она! Раздобыла одежду Юлии, подкрасилась, изменила голос… И теперь хочет заманить его в аквариум с пираньями. Скучно ей там одной, видите ли. Ничего, сейчас развеселится.
— Как скажешь, дорогая, — ласково сказал он и взялся за нательный крестик, о котором вдруг вспомнил. — Изыди, сатана!
Слова нашлись сами по себе, до сих пор он их ни разу не произносил, даже представить себе не мог, что придется. Но если эта дьяволица меняет обличия и пытается соблазнить его… Не выйдет!
Юлия (или Императрица?) расхохоталась, поудобнее уселась в кресле и закинула ногу за ногу.
— Я не сатана, дурачок! Оставь свой крест в покое. Скоро полетим…
— Куда? — глупо спросил Олег.
— В простор, — неопределенно ответила женщина. — Там хорошо, там нет крови, насилия, грязи… Там — пустота.
«Что хорошего может быть в пустоте?» — пронеслось у него в голове. Но почти в ту же минуту он понял, что там действительно прекрасно. Что глупые люди даже не понимают, где искать счастье. Ему же открылась Истина, и теперь он точно знает: люди могут летать. Это просто. Это совсем ничего не стоит — нужно только приподнять свое тело над полом и повиснуть в блаженной невесомости, готовясь к настоящему полету в бездонном небе. В пустоте…
Он действительно приподнялся и почти было собрался улететь, но тут какая-то сила снова придавила его к постели. Он протянул руку к женщине, чтобы та помогла ему освободиться от земного притяжения, но его рука прошла сквозь пустоту, а в ноздри ударил тошнотворный запах свежей крови. И опять чей-то крик — похоже, его собственный, — и опять чернота, дурнота, заходящееся от безумного ужаса сердце, и опять — пустая Ларкина комната, таблетки у изголовья и на две трети пустая бутылка коньяка.
Он заставил себя посмотреть на часы: половина второго дня. Что же это было? Сон? Галлюцинации? Новый симптом ломки? В любом случае, несколько часов он был почти в порядке: ему было хорошо, голова работала ясно, он даже почти постиг смысл жизни. Нужно принять ещё несколько этих таблеток. Хуже не будет, теперь он точно знает. А может быть, именно в них его спасение? Вон сколько этих беленьких шариков в коробочке, а в аптечке ещё с полдюжины упаковок… Можно пересидеть тут, дождаться проклятую Ларку. Да просто прийти в себя и окончательно смыться.