Я шире распахиваю дверь, вдыхаю свежий морозный воздух, при этом чувствуя, что уже неслабо набралась. А ведь завтра мы собирались всей компанией кататься на горных лыжах. Поэтому либо пора перестать бухать, либо завтра максимум, что меня ждет — жёсткий горный отходняк.
— Привет, — позади раздается до боли знакомый голос.
Я замираю.
— Привет, — бормочу в ответ.
— Классно выглядишь, — произносит Дима.
Усмехнувшись, я подавляю вздох.
Он издевается?
— Я всегда так выгляжу.
— Да. Я имел в виду… — неловко умолкает Филатов.
Я оглядываюсь. Сердце колотится быстро, но не так восторженно, как раньше, когда оно было наполнено яркими чувствами к этому парню и безумной эйфорией. Пусть я и понимаю, что мое состояние являлось всего лишь результатом действия дофамина, норэфетамина и фенилоэтилоамина, но находиться в нем было верхом блаженства. Сейчас же внутри меня все заполнила тоска, обида и разочарование.
— Дим, иди к своей девушке, а? — саркастично говорю я.
— Не злись. Я же просто хотел поздороваться.
На миг взгляд Димы меняется и даже будто становится прежним — нежным и ласковым, отчего у меня внутри все переворачивается.
Я сглатываю сухой ком.
— Поздоровался? Досвидос, — упорно смотрю на него.
— Ну зачем ты так? — печально произносит Филатов.
— Слушай, или ты уйди отсюда, или я ухожу, — угрожаю ему.
— Вот об этом я и хотел поговорить с тобой, — начинает Дима. — Ведь мы же можем нормально общаться.
— Да пошел ты!
Стиснув зубы, я срываюсь с места и пересекаю спальню.
Хватит с меня.
Нужно было вызвать такси сразу же, как только стало понятно, что этот вечер не закончится ничем хорошим.
— Алёна… — беспомощно бормочет Дима, вставая у меня на пути
— Уйди с дороги! — рычу на него.
Покачав головой, Филатов все же отходит.
Тогда я сбегаю по лестнице и несусь в прихожую, где быстро обуваюсь, хватаю свой рюкзак и куртку. Когда я открываю входную дверь, мне вслед летят громкие вопли, ликование и звон бокалов. Похоже, кто-то только что толкнул тост в честь Чурилова.
Я оглядываюсь. Не знаю, зачем. Возможно, в надежде, что Филатов бросится меня догонять, убеждать, что ошибся, и умолять вернуться к нему.
Но Дима что-то не спешит воплощать в жизнь мои убогие фантазии.
Я толкаю дверь попой, а уже в следующее мгновение она сама собою резко распахивается. Потеряв равновесие, я в кого-то врезаюсь и падаю на бетонное крыльцо.
— Твою мать! — рявкаю от боли.
При этом мои лицо находится на уровне чьих-то бедер, а руки держат чью-то очень упругую задницу.
— Эй, малыш, если ты так хочешь постоять передо мной на коленях, предлагаю найти местечко потеплее и поукромнее, — раздается голос сверху.
— Чего? — щурясь, я задираю голову.
В глаза бьет свет настенного уличного фонаря.
— Вставай, разве тебе не говорили, что девочкам вредно сидеть на холодном? — сказав это, незнакомец наклоняется и без каких-то особых усилий ставит мою безвольную тушку на ноги.
Но и тогда я не вижу его лица. Оно гораздо дальше, потому что этот мужчина охренеть какой высокий.
— Ты кто, вообще, такой? — бормочу я, отряхивая свои колени.
— Миша я. Адрюхин брат.
Отступив, я обхожу мужчину, заставляя его повернуться на сто восемьдесят градусов, и повнимательнее разглядываю лицо.
И правда.
Передо мной стоит Чурилов-старший.
Ну как старший? Парни погодки, но тем не менее.
— Я тебя знаю. Мы уже знакомились на прошлом дне рождения Андрея, — сообщаю ему.
— Да, точно, — усмехается Миша. — Как сейчас помню.
— Ну и как меня зовут? — спрашиваю, подозревая, что парень врет.
— Вероятно… На… стя? — неуверенно отвечает он.
Я качаю головой.
— Не-а.
— Аня? — произносит тоже явно наугад.
— Мимо.
— Подскажи первую букву.
— Алёна, — выдыхаю я.
— Точно! Я так и хотел сказать.
— Ну-ну.
— А ты чего? Все там, а ты тут в одного? — осведомляется Миша.
Я снова чувствую опустошение.
— Не твое дело, — огрызаюсь в ответ.
Миша осматривает меня, останавливая взгляд на рюкзачке.
— Алёна, извини за идиотский вопрос, но ты тут с парнем или одна?
— А тебе-то что? — ощетиниваюсь я.
— Дело есть.
— Какое?
— Сначала скажи, с кем ты приехала? — Миша продолжает демонстрировать свое нездоровое любопытство.
— С Яной.
— Это которая невеста моего брата? — недоверчиво спрашивает Миша, чем только подтверждает мои сомнения в его честности.
Он же без понятия, кто я такая.
— Да. Мы подруги, — я закатываю глаза и напоминаю ему: — А ты со мной пил на брудершафт.
— И мы целовались? — замирает парень.
— Нет.
— Ха. Ну вот, иначе я бы тебя точно запомнил, — усмехается он. — Но раз ты говоришь, что мы с тобой выпивали, то ты просто обязана мне помочь.
— С чем?
— Видишь вон ту "кию"? — Миша указывает на серебристый автомобиль. — На ней приехала моя знакомая. Инга. Может, ты ее знаешь? — спрашивает он. Я отрицательно качаю головой. — Тебе повезло. Мы третий месяц, как разошлись, а результат — сама видишь, — кивает в сторону "кии". — Выручайте, малыш, я приехал поздравить брата, а оказался в полной заднице.
Догадываюсь, что речь идет о той рыжей красотке с печальным ликом, которая тоже тусуется без пары.
— Да-да, конечно, рассказывай! — неожиданно во мне просыпается дух женской солидарности.
— Мамой клянусь! — уверяет Миша. — Я уже все перепробовал, даже сказал ей, что я гей.
— А ты гей? — разочарование так и сквозит в моем голосе.
Мне почему-то совсем не хочется, чтобы Миша оказался геем — такое добро пропадёт.
— Нет, я стопроцентный натурал, — торжественно заверяет он. — Натуральнее меня только Марио из древней видеоигры.
— Марио? Что за Марио?
— Как? Ты не знаешь? Этот чувак чего только не делал ради своей женщины — ел странные грибы, растения, сражался с шипастыми черепашками и огромными драконами. Воистину у этого мужика были стальные яйца.
Я хлопаю глазами, потому что понятия не имею, о чем говорит этот огромный взрослый мужчина.
Он сказал "шипастые черепашки"?
— Ясно. Только я-то тут при чем?
— В общем, Алён, можешь оказать мне услугу? — карие глаза фокусируются на моем лице.
Я хмурюсь.
— Какую ещё услугу?
— Притворись моей девушкой на сегодня, — заявляет парень. — Если, конечно, ты свободна. Если это не оскорбляет твоих чувств. Или религиозных убеждений. Или ещё чего-нибудь, — Миша пожимает плечами. — Проси взамен, что хочешь. Я умею быть благодарным.
От удивления я теряю дар речи, но потом у меня в затылке что-то щёлкает. Знаете, как у Ньютона, когда тот сидел под яблоней и внезапно додумался до существования гравитации.
Конечно мое озарение не назовешь академическим, но, кажется, я знаю, как этим вечером вернуть себе чувство собственного достоинства, ну или, на крайний случай, отвлечься и повеселиться. Ведь я имею на это право.
Тем более, Чурилов-старший — просто отличный экземпляр на роль моего фальшивого парня.
У Миши очень приятные черты лица. Он не из тех смазливых красавчиков, с лиц которых можно пить воду, но с его груди я бы с удовольствием лизнула соли после шота текилы.
Однозначно.
Разглядывая его широкие плечи и мощную грудную клетку под распахнутой паркой, я закусываю губу, отмечая кое-что очень любопытное — до этого момента я была твердо убеждена, что меня не привлекают качки. Но сейчас мне хочется забрать свои слова обратно и проглотить их. Или все дело в том, что при выдающемся росте парня мышечная масса распределена по его телу очень гармонично.