Мне необходимо сделать все, чтобы эта девушка больше не плакала. Будет Алёна моей или нет, я должен позаботиться о ней, защитить от последствий. Я хочу, чтобы она снова мне доверяла.
— Идем, я тебя отвезу.
— Подожди. Я так не могу. Нужно здесь навести порядок, — Алёна наклоняется и поднимает кусок скалы — подставку, на которой раньше держалась композиция из мамонтовой кости.
— Ничего. Я сам потом все уберу, — машу рукой.
После чего мы одеваемся и выходим из квартиры.
Высадив Алёну у ее дома, я достаю телефон и набираю номер Инги.
У меня нет сомнений, что именно она заварила всю эту кашу, но, возможно, ее поступку есть хоть какое-то адекватное объяснение. Мне нужно услышать ее версию, хоть что-нибудь. Ведь нельзя лишать человека шанса все исправить.
Инга отвечает почти сразу.
— Привет, какие люди, — по голосу заметно, что она пребывает в отличном настроении.
— Ну и какого хрена ты творишь? — я сразу иду в атаку.
— Так тебе не понравился фильм? — невозмутимо спрашивает Инга. — Понимаю, актриса, конечно, так себе. Поэтому ты не трахнул ее по-настоящему. У тебя на нее не встает, да?
Я поджимаю губы, чтобы не заорать матом.
— Значит не хочешь по-хорошему?
— По-хорошему — не про меня. Я же у тебя плохая девочка. И тебе это нравилось. Мы должны быть вместе, неужели ты этого не понял?
Я провожу рукой по лицу.
Хватит. Я сыт по горло.
— Все я понял, — цежу сквозь зубы.
— Миша?
Я сбрасываю вызов.
Все хуже, чем я думал.
Она не отстанет.
В голове роем кружатся возможные варианты того, на что может быть способен одержимый человек.
Да на что угодно.
Можете смеяться, но я только сейчас понимаю, насколько темная душа была у девушки, с которой я встречался.
Так что одним заявлением в полицию явно не обойтись.
У меня появляется неожиданная мысль. Разблокировав телефон, я уточняю адрес человека, мнение которого всегда имело для моей бывшей особое значение. И спустя полчаса останавливаюсь на подземной парковке небоскреба, где располагается офис строительной компании.
Девушка на ресепшене просит немного подождать, но уже через несколько минут я поднимаюсь на лифте в кабинет генерального директора.
— Михаил? Какими судьбами? — пожилой мужчина в деловом костюме приветствует меня, протягивая руку.
— Здравствуйте, Олег Сергеевич, — киваю своему давнему спонсору.
— Присаживайся. Кофе, чай?
— Спасибо, нет.
— Тогда чем обязан? — серые глаза пытливо смотрят на меня.
Устроившись в кресле, я не сразу нахожу нужные слова.
— Даже не знаю, как вам сказать. Речь об Инге.
Олег Сергеевич хмурит свои седеющие кустистые брови.
— Вы же, вроде как, разошлись?
— Вот вы ей об этом скажите, — фыркаю я.
Мужчина в кресле руководителя настораживается.
— Что она опять натворила?
— Опять? — я ловлю его на слове.
— Рассказывай, — устало кивает Олег Сергеевич.
Вздохнув, я сообщаю ему о проблемах, которые мне создает Инга, не забыв упомянуть о том, что она незаконно проникала в мое жилье и установила слежку.
Олег Сергеевич спокойно и вдумчиво слушает меня, но я-то понимаю, что ему неприятно. Ни одному отцу не понравится, что какой-то левый мужик жалуется ему на его взрослую дочь.
— М-да, — угрюмо тянет он. — Что думаешь делать?
— Напишу заявление. Буду добиваться судебного запрета на приближение. Я не знаю, что от нее ожидать.
Мужчина напротив обреченно вздыхает.
— Понимаю.
— Что с ней?
— А ты сам-то как думаешь?
— Я не врач. Но это ненормально, вы не находите?
Олег Сергеевич внимательно смотрит на меня.
— Сделаем так. Подожди с заявлением и с судом повремени. Я ее увезу из страны. Поверь, у меня есть рычаги давления на мою дочь. Может быть, есть некая сумма, которая бы устроила тебя в качестве компенсации за моральный ущерб? — прагматично предлагает он.
— Спасибо, — отрезают напряжённым голосом. — Я достаточно зарабатываю. Мне просто нужны гарантии. Из-за действий вашей дочери пострадал очень важный для меня человек.
— Да, понимаю. И я благодарен, что ты сначала пришел ко мне, — говорит он и замолкает. — Что ж, думаю, и тебе следует кое-что узнать. Ты же помнишь, как я вас познакомил? — сдвинув брови, ждёт моего ответа.
— Ну да, — я хмурюсь, не понимая, к чему ведет отец Инги.
— На самом деле, это была ее идея. Инга где-то увидела тебя, ты ей очень понравился. А потом дочь попросила меня с тобой связаться и предложить сотрудничество. Уверен, ты понимаешь, что, обычно, я не занимаюсь такими вещами лично? — спрашивает он. Я мрачно киваю, давая понять, что знаю, как Инга любила разного рода игры. Выходит, она подстроила наше знакомство. И почему я не удивлен? — Я ни в чем и никогда не отказывал своей дочери, возможно, в этом была моя ошибка, — продолжает Олег Сергеевич. — Ингу сложно держать в узде, хотя с тобой она почти пришла в норму. Я думал, замуж выйдет, родит — перебесится. Но теперь уж вижу — без специалистов не обойтись.
— Вы отправите ее в психушку?
— Ну почему в психушку? — губы мужчины недовольно кривятся. — В один частный пансионат. Назовем его так.
Я киваю.
Все ясно.
Это та же психушка. Только для мажоров.
— Мне очень жаль.
— Это не твоя проблема, парень. Но делаю я это не ради тебя. Я должен о ней позаботиться, — произносит Олег Сергеевич с непроницаемым выражением лица.
— Сделайте одолжение, потому что я уже пятый угол ищу, — огрызаюсь я.
— Да уж. Ее бы энергию да в мирное русло… — усмехается он и спрашивает совсем не кстати: — Ну а ты что, так и катаешься по городам и весям?
— Да.
— Завидую я тебе, Миша, ой как завидую, — взгляд мужчины теплеет. — Никогда не надевай костюм, не становись таким, как я. Всех денег не заработаешь, — почти по-отечески советует мне.
— Я и не собирался.
— Даю слово, что Инга больше не появится в твоей жизни, — он возвращается к основной теме нашего разговора.
— Да с чего вы решили, что она согласится уехать? — спрашиваю я, удивленный его уверенностью. — Инга — взрослая женщина. Вы не можете просто взять и посадить ее в самолет.
— Как раз это я могу. У нас был давний уговор — она не создаёт проблем и не позорит мое имя, я не лезу в ее жизнь. И потом, я хорошо знаю свою дочь. У Инги есть зависимость посильнее мужчин.
— Деньги? — предполагаю я.
— Правильно. Деньги — это свобода. Все, чем я обладаю, однажды достанется ей. Если я не передумаю. Инга не готова распрощаться со своим образом жизни ни ради тебя, ни ради кого-то еще, так что не обольщайся.
— Очень на это надеюсь.
Я бы с ним поспорил насчёт того, что такое настоящая свобода, только в этом мало смысла.
Тем временем Олег Сергеевич берет свой телефон, встает из-за стола и подходит к окну, из которого виден весь город.
— Борис, где сейчас Инга? — спрашивает кого-то требовательным тоном. — Хорошо, как выйдет, привезите ее, — распоряжается он. — Как не получится? За что тогда я вам плачу?! Неважно, что она скажет. Посадите ее в машину и привезите ко мне. Все! — сбрасывает вызов.
Да, у отца Инги стальные яйца. "Мягко стелет, да жестко спать" — это точно про него.
Однако даже у людей властных, самодостаточных, с сильным характером есть уязвимые места. Инга — его Ахиллесова пята.
— Мне правда очень жаль, Олег Сергеевич, — я встаю со стула.
Заложив руки за спину, мужчина продолжает смотреть в окно.
— Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его. Притчи Соломона, — загадочно произносит он. — Сейчас ее поздно наказывать. Остается только любить.
— Вам виднее, — дипломатично замечаю я.
— Так мы договорились? — отец Инги медленно поворачивается.