Сакура замирает, боясь дышать. Это второй раз, когда он говорит что-то о семье. Не считая случая с Обито.
— Но знаешь, — продолжает тем временем он, — в том, что тебе необходимо изучать это, есть и моя вина. Поэтому дам тебе совет. В первую очередь сосредоточься на медитации и контроле чакры. Силу развить ты ещё успеешь. Я покажу тебе пару приёмов.
Глаза у Харуно горят, то ли от необычайной радости, то ли от слёз.
— Правда? — робко спрашивает она. Будучи девочкой из обычной семьи, она и не рассчитывая на такой подарок судьбы, что кто-то из великого клана поделится знаниями. Хоть и небольшими.
— В конце концов, — старик хмыкает, — ты только и твердишь об этой Академии и том, как хочешь стать куноичи.
Он ерошит ей волосы. Этот жест успел стать привычным, как и свежий запах мяты, что окутывает их чаепития.
Девочка перехватывает его руку и крепко сжимает в своих маленьких ладошках.
— Спасибо вам огромное! Вы в меня больше всех верите!
Одинокий дедушка ничего не говорит.
*
Непослушный лист трепетал на широком бледном лбу. Ей полагалось, так сказать, прилепить его, сосредотачивая чакру. Однако, это было гораздо сложнее, чем девочка думала. Не смотря на то, что, по словам старика, училась она быстро.
— Если до конца недели сможешь выполнить это задание, — тем временем говорит седой Учиха, чинно отпивая чай из свой кружки, — то начну показывать тебе печати.
Он сидел на веранде, рядом, и читал какой-то старый свиток с клановым гербом.
Сакура шмыгает носом. Кажется, от бесконечных попыток сосредоточиться, у неё искусаны все губы. Девочка вздыхает, раздражённо хлопая себя по лбу. Лист от этого простого механического движения приклеивается. Старик изгибает бровь.
— Учиха-оджисама, — потягиваясь, начинает Харуно, — вы же герой войны?
Этот вопрос мучил её очень давно. Однако, только сейчас она решилась утолить своё любопытство.
— Не герой, — доносится в ответ и Сакура выдыхает, не замечая, что задерживала от предвкушения дыхание. — Но войн я видел много.
— Значит, — она сверкает своими зелёными глазами, — вы знаете как драться мечом?
Лист постепенно отклеивается ото лба, привлекая внимание чёрных глаз. Старик отвлечённо следит за тем, как тот медленно отслаивается и планирует на гладкие доски.
— Это называется кендзюцу, — он протягивает руку к трости, вставая на ноги. — Идём.
Замерев на секунду, девочка тут же вскакивает, торопясь за хозяином поместья. Вглубь комнат. В них царит уютный полумрак и девочка старается разглядеть каждую деталь, поглощаемая любопытством. Однако, она видит лишь бумажные стены, да белёные потолки.
— Моё любимое оружие — Гунбай, — седзи с тихим звуком открывают, видимо, гостиную. Перед девочкой, на специальной подставке, расположился огромный веер. Больше неё самой.
— Учиха-оджисама, а как вы им бьёте врагов? — с искреннем непониманием спрашивает она. — Он не сломается?
— Дзюцу, — с еле заметной ухмылкой поясняет одинокий дедушка. — То, ради чего ты медитируешь.
Внутри у Сакуры светится восхищение и надежда. Оба эти чувства тут, рядом с загадочным стариком.
— В бою главное — как ты используешь свои умения, — оглаживая морщинистой ладонью изгибы веера, говорит седовласый. — Любые отточенные навыки могут превзойти и мастера своего дела, и кланового бойца.
Сглотнув вязкий ком в горле, девочка, в порыве, врезается в живот собеседника, обнимая его.
— Спасибо вам огромное, — она шмыгает. — Когда-нибудь я бы хотела стать похожей на вас, Учиха-оджисама!
Тот лишь гладит её по голове, неопределённо хмыкая.
— Не стоит. Будь собой.
*
Мама Сакуры в очередной раз извиняется, обнимая дочь крепко-крепко. Из-за того, что дедушка заболел, она вынуждена уехать. Как и виновато потирающий руки папа. В столице не хватает рук и может сорваться несколько важных сделок для клана Харуно. Вариантов нет.
Они вернутся через месяц. Максимум — два. Пока же к Сакуре будет заходить Нами-обаасан — вежливая соседка, которую она знает с детства.
Будущая куноичи всё прекрасно понимает, однако, после прощания с родителями, сбегает в своё секретное место, шмыгая носом. Слёз нет, только обида на весь мир.
— Поступила? — первое, что спрашивает её Учиха-оджисама, когда видит в своём саду с понурой головой.
— Да, — отвечают ему тихо. Хозяин поместья изгибает бровь.
— Отчего такая драма? — ненавязчиво уточняет он абсолютно незаинтересованным голосом.
Харуно, неловко отводит взгляд.
— Родителей не будет на церемонии, — пыхтит она, ковыряя мыском землю. — Из-за семейных дел они уехали в столицу.
С легким бульканьем чай наполняет чашки. Занятно, как так выходит, что к её приходу всегда всё уже готово. Задумчивая, девочка переминается с ноги на ногу.
— Учиха-оджисама, если вы не заняты, может…? — а потом она, будто осознав что спрашивает, захлопывает рот, смущённая ещё больше. — Ай, нет! Извините за наглость.
Иссиня-чёрные глаза изучают её внимательно, но без малейшего намёка на пренебрежение или оскорбление. Он думает о чём-то своём.
— Хорошо, — кратко и тихо, как всегда.
Сакура чувствует себя самой счастливой в мире куноичи.
*
— Что он тут делает? — доносится с задних рядов суфлёрский шёпот. — Разве молодой Саске как-то с ним связан?
— Ты меня спрашиваешь? — отвечающий тихо негодует. — Я понятия не имею, что Учиха Мадара забыл на церемонии поступления.
Ирука старался не обращать внимания на всполошившихся родителей и коллег. Он понимал их шок — не каждый день увидишь легенду во плоти. Самого закрытого человека из старого поколения, что безвылазно сидит в отдалённом уголке кланового квартала.
Ему и самому было интересно. Молодой учитель с трудом сдерживался, чтобы не коситься на, без преуменьшения, второго основателя их селения.
Кто знает, из каких побуждений одинокий старик пришёл посмотреть на молодёжь. В любом случае, тот стоял недвижимым изваянием всё то время, пока он приветствовал первоклашек.
— Может, призрак Учиха на старости лет стал сентиментальным? — снова зашептались в расходящейся толпе.
— Это чудовище? — фыркнули еле слышно в ответ. — Не смеши меня.
Легендарный шиноби кому-то кивнул. Ирука с любопытством попытался понять, кому именно.
К Мадаре подбежала маленькая розоволосая девочка, хватая того за руку. Толпа притихла, шокированно наблюдая, как старик держит маленькую ручку в ответ.
— Я не слишком смешно выглядела, Учиха-оджисама? — залепетала, кажется, Харуно. Из гражданского клана.
— Не заметил ничего страшного, — тихо ответили ей, неторопливо двигаясь в сторону ворот. Очевидно для того, чтобы короткие детские ножки поспевали за выбранным темпом. Умино готов был поспорить, что даже в таком солидном возрасте, Мадара мог двигаться свободно, не таким старческим шагом.
— Уф, — его компаньонка, очевидно, успокоилась. — Это очень важный день, понимаете? Я не хотела его испортить.
А потом случилось нечто.
— Ты молодец.
Девочка буквально светилась от похвалы.
Учиха Мадара тонко и еле заметно улыбнулся.
Необычная парочка удалялась, видимо, шокировать остальных жителей селения. На территории Академии делать им было уже нечего.
Все и так были растеряны.