Алекс, повар, а по совместительству и камердинер Стоуна, мужчина средних лет с нервной улыбкой, принял у вошедших пальто и шляпы.
— Сегодня играем в покер, — сказал ему Стоун, приглаживая свои редеющие волосы. — Выпивки достаточно?
— Вполне.
— Позаботься, чтобы был французский коньяк. Придет судья Макгроу, он ничего другого не признает. Деньги у тебя остались?
Алекс с нервной улыбкой ответил, что денег нет.
Выругавшись, Стоун протянул ему крупную банкноту.
— Можно подумать, что я кормлю армию, столько уходит денег, — пожаловался он Ларри.
На Стоуне был темно-коричневый габардиновый костюм, белая сорочка и красный галстук. Его гардероб обошелся в кругленькую сумму, но солидное брюшко и покатые плечи владельца сводили на нет старания лучших портных.
— Ладно, давай выпьем, — проворчал Стоун. Он глянул на часы, и в его заплывших жиром глазках блеснуло нетерпение. — Майк опаздывает. Мы чуть не свернули себе шею, торопясь сюда, а он, видите ли, задерживается.
— Что тебе налить? — спросил Ларри.
— Виски с водой из-под крана. Виски — двойной. Надо взбодриться. — Стоун подошел к застекленной двери на террасу и уставился вниз, на блестевшую серебром речную гладь и бесконечный поток автомобилей. Это мой город, подумал он. Стоит мне покрепче сжать кулак, и город начнет корчиться от боли. Тогда в чем же, черт побери, дело, почему такое настроение? Наверное, из-за проклятой сигары, которая нестерпимо смердит, решил он, отходя от окна. Гостиная была просторной, теплой, с мягким освещением. Её украшали дорогие кресла, кушетки, столики — лучшая мебель, которую можно было приобрести. На полу лежал изумительной красоты ковер. И хотя личности владельца в обстановке не ощущалось, Стоуну она нравилась именно такой. Идеалом жилища для него был номер-люкс в дорогом отеле. Окна его квартиры были завешены шторами, изготовленными по специальному заказу знаменитым дизайнером. По его же указанию были расписаны стены в гостиной. Одна из фресок изображала линию горизонта с силуэтами наиболее известных городских зданий, на фоне которых шеренга девиц в цилиндрах задирала обтянутые ажурными чулками ноги. Стоун потер лысеющую голову и оглядел гостиную.
Стоило человеку немного заработать, как каждый пытался всяческими путями поживиться за его счет.
Ларри принес виски, и Стоун с удовольствием глотнул пару раз. Такая жизнь ему нравилась. Пора расслабиться, как следует повеселиться. К черту тревоги! И о чем, собственно, беспокоиться?
— Это ты, Макс? — послышался женский голос в противоположном конце квартиры.
— Да, со мной Ларри.
Из столовой вышла девушка. Улыбнувшись Ларри, она чмокнула Макса в щеку. Он обнял её за талию.
— Чем занималась? — спросил он.
— Проехалась по магазинам. Купила туфли. Стоун приложил руку ко лбу, изображая панику.
— Проехалась по магазинам! Не объясняй, Дэбби, во что мне это обошлось!
— Ну и скупердяй! — шутливо сказала Дэбби. Она с усмешкой взглянула на Ларри, который сочувственно покачал головой. — Может, мне и выпить нельзя? — продолжала она, легонько похлопывая Стоуна по щеке. — Уж это-то ты можешь себе позволить.
— Выпить — да. Налей ей, Ларри.
Дэбби была изумительно красивой блондинкой лет двадцати семи со здоровым румянцем, мягко закругленным лбом, как у маленькой девочки, и безмятежными голубыми глазами. Она неустанно заботилась о своей фигуре. Талия её была настолько тонка, что Стоун мог почти обхватить ее, растопырив пальцы обеих рук. У неё были длинные стройные ноги танцовщицы.
Отхлебывая из стакана виски, Стоун смотрел на нее, не скрывая улыбки. В ней было что-то вызывавшее у мужчин беспокойство и неуверенность в себе. Она была в парчовом вечернем платье, цвет которого идеально сочетался с её волосами. На ногах в свете хрустальной люстры поблескивали золотистые босоножки.
— Спасибо, приятель, — сказала она, принимая бокал от Ларри.
Привлекательность Дэбби в немалой степени объяснялась её неизменно радостным настроением. Она чувствовала себя счастливой, наслаждалась жизнью и, как сама любила говорить, времени для скуки и усталости у неё не оставалось. Но Дэбби не была ни простушкой, ни дурочкой. До встречи со Стоуном она сменила множество работ: горничная, официантка, платная партнерша в баре, танцовщица и манекенщица.
Эти занятия требовали больших усилий, деньги доставались нелегко. Она поднималась чуть свет, а ложилась смертельно усталой, работая, по существу, за гроши. Дэбби вела нешуточную борьбу за выживание, часто не зная, чем уплатить за квартиру, где наскрести денег на новую шляпку. А от неё требовалось быть хорошо одетой, любезной и внимательной к мужчинам. Она хорошо знала грань, которую нельзя переступать, и всё же, несмотря на данное самой себе обещание, не раз оказывалась в критической ситуации, беспомощно наблюдая, как очередной поклонник укладывает в чемодан свои вещи. Понятно, что жизнь со Стоуном казалась ей раем. Она понимала, что нужно Стоуну. С ней он казался себе значительным, а это ощущение не купишь за деньги. По существу, он был уже стариком, хотя в постели продолжал считать себя девятнадцатилетним. Он плохо понимал, что ему нужно. Дэбби лучше понимала его потребности, и это давало ей власть над ним.