— Да, некоторое время.
— Когда вы прекратили переписку с ними?
— Когда узнал, что он работает в министерстве иностранных дел.
— А посылки? Когда вы перестали посылать посылки?
Они знают, подумал он. Знают все, кроме правды.
— Посылки я посылал Петру Страсски, их сыну. Когда я с ним познакомился, ему было всего девять лет.
— Да, мы знаем, что посылки были адресованы мальчику. И переправлялись через Германию, чтобы обойти почтовые правила. Почти два года вы посылали их каждый месяц. Это так?
— Более или менее.
— И что же вы посылали? Можете сообщить об этом комитету?
— Игрушки.
— Игрушки?
— Разные игрушки. Какие были в магазинах. Я посылал их мальчику.
На галерее засмеялись. Кич улыбнулся:
— Вы хотите, чтобы мы поверили подобному заявлению?
— Тем не менее, это правда.
— Вы можете доказать, что в посылках были только игрушки?
— А я должен это делать?
— Это было бы неплохо.
— Я ничего не могу доказать, — ответил Корнелл. Стрелки часов двигались всё быстрее и быстрее — двенадцать, час, два, три. Он ждал, когда Кич произнесет свое последнее, главное обвинение. Но тот не спешил. Он должен был всё тщательно подготовить. Это был его звездный час, его карьера, цель любого крестоносца. И этот момент настал. Два слова: проект «Циррус».
— Мистер Корнелл. (Исключительно вежливо. Исключительно терпеливо.) В течение последних шести месяцев вы были связаны с исследованиями, известными под названием «Проект „Циррус"»?
— Да.
— Ядерные исследования высокой секретности?
— Да.
— В качестве кого вы участвуете в этом проекте?
— В качестве офицера безопасности, я прикреплен к своему непосредственному начальнику, мистеру Эвартсу.
— Сверхсекретные исследования, не так ли?
— Да.
— Однако мы можем сейчас об этом говорить. Это больше не секрет. Благодаря таким людям, как вы, Корнелл, эта страна, похоже, уже не в состоянии подолгу хранить свои секреты… Проект «Циррус» связан с радиоактивной пылью как побочным продуктом деятельности наших атомных лабораторий, так?
— Да.
— Вы можете рассказать подробнее?
— Я не ученый, а офицер безопасности.
— Но вы достаточно много знаете об этом проекте?
— Да, меня с ним ознакомили.
— Смертоносное облако радиоактивной пыли с быстрым периодом распада, в тысячу раз действеннее любого отравляющего газа.
Проект «Циррус». Сверхсекретный проект. — Театральная пауза. Кич вытянул вперед длинный палец. — И вы продали этот секрет, эту государственную тайну, за океан, вашему приятелю мистеру Страсски!
— Нет, — ответил Корнелл.
— Вы написали ему об этом, и информация появилась во всех газетах по ту сторону железного занавеса; лакомый кусочек для пропаганды, которая представляет нас злобными, жестокими чудовищами, мечтающими уничтожить половину человечества! Ложь, ложь и ещё раз ложь, но именно этим и занимается пропаганда, как вам прекрасно известно, мистер Корнелл. А вы даете пищу этой машине, подвергая опасности свою страну, причиняя ей ущерб.
— Я этого не делал!
— Вы предатель, мистер Корнелл!
— Нет!
Нет, нет и нет…
Можешь повторять это сколько угодно, подумал Корнелл, твои слова не смогут разрушить построенное на косвенных уликах обвинение, цель которого — погубить тебя. Ты сидишь здесь, согнувшись, как боксер, которого всё время бьют ниже пояса, и страх сводит судорогой твои внутренности, замораживает сердце у тебя в груди. Ты пытаешься найти вокруг хоть одно приветливое лицо и не можешь. В глазах окружающих ясно читается: «Пария. Изгой. Преступник. Предатель».
Потом всё кончилось, и ты снова стал свободным, возможно, лишь на день, поскольку расследование ещё не закончено. На этом деле кое-кто заработает, в него будет втянуто ещё не одно имя. Спасибо Полу, тебе удалось ускользнуть от репортеров, и ты ушел — ты слышал шаги за собой, терпеливые и неумолимые, всегда у тебя за спиной.
II
Даже при открытых окнах духота в троллейбусе была невыносимой. Корнелл подумал о Кери Стоун и ухитрился повернуть руку так, чтобы взглянуть на часы. Девушка в шляпке с перьями подозрительно взглянула на него.
— Извините, — пробормотал Барни и, скосив глаза, увидел, что уже четверть шестого. Он уехал достаточно далеко. Корнелл стал протискиваться к выходу.
На следующей остановке вместе с ним сошли три девушки и ещё один мужчина. Место было знакомое — одна из широких, обсаженных деревьями улиц в северо-западной части города, где находятся особняки посольств, а на других, не столь респектабельных улочках — многочисленные дома, в которых проживают правительственные чиновники. Две девушки, оживленно беседуя, ушли. Третьей была девушка в шляпке с перьями.