Скорым и легким шагом девушка направилась к двери, да и старички, поддерживая друг друга, медленно пошли к своим домам.
Милые люди, как они беспокоятся, чтобы она не провела столь печальный день в одиночестве. Да, несостоявшаяся свадьба запомнится ей на всю оставшуюся жизнь. Два года назад, она чуть было не умерла от горя, но ничего! Завтра будет вопреки всему весела и накупит на распродаже кучу всякого хлама.
Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице в свою квартиру, Миллисент приняла душ, приготовила кофе и уселась с чашечкой душистого напитка и куском кекса перед телевизором. Один из телевизионных каналов транслировал уморительно смешную комедию, комики на экране выделывали черт знает что.
Девушка жевала кекс, запивая кофе, глаза ее медленно наполнялись слезами. Еще пара секунд, и Миллисент зарыдала. Слезы брызнули ручьем, плечи затряслись. Почему так жестока жизнь, для чего судьба уготовила ей еще раз встретить этого человека?! Принца из детской сказки, Бенджамина Лонгсдейла…
4
Анна-Тереза Монтефалько, сколько себя помнила, всегда обожала старые кинокомедии. Она умудрялась одновременно управляться с кофейником, плитой и успевала следить за действием на экране телевизора. Ее щеки тряслись от хохота.
– Не нравится мне все это, – говорил Реджинальд, восседая с мрачным видом за кухонным столом.
– Почему? – искренне удивилась женщина. – Прекрасные актеры, напоминают мне нашу молодость.
– Да я не о фильме…
– Приятель, тебе не по вкусу колбаски? – Анна-Тереза перестала смеяться, в ее голосе появились угрожающие нотки.
Реджинальд молчал, взгляд его блуждал по уютной кухне Анны-Терезы, просторной, светлой, с любовью обставленной удобной мебелью, с вытертым линолеумом, но с прекрасной электрической плитой самой современной модели. Обилие всевозможных баночек и коробок с приправами выдавало пристрастие хозяйки кухни к кулинарному искусству. Мягкий, ненавязчивый свет бронзовой лампы под оранжевым абажуром расслаблял, и придавал несколько мистическое выражение великому Карузо, портрет которого в золоченой раме украшал стену напротив окна.
И пахло на кухне так, как когда-то на его, Реджинальда, собственной кухне, когда еще была жива Мэри Маккормик.
Ничего не поделаешь, у себя дома старик чаще всего лишь разогревал готовые завтраки, принесенные из супермаркета, в духовке. Никакого удовольствия от этих завтраков не было, никакими домашними запахами ванили, корицы или душистого перца от них не благоухало. Ни в замороженном, ни в размороженном бифштексе души нет, как ее не ищи.
Анна-Тереза присела за стол, придвинула к Реджинальду тарелку с креветками.
– Хочешь пива, приятель? Эй, да что с тобой, что ты так опечалился? Подставляй-ка кружку!
Наблюдая, как янтарная струя светлого пива, шипя и пенясь, наполняет огромную фарфоровую кружку, украшенную изображениями рыцарских турниров, Реджинальд проговорил:
– Не нравится мне, что этот спортсмен и охотник за скунсами положил глаз на нашу Миллисент, вот что.
– Какой же спортсмен? Он доктор, ученый человек, и к тому же семейный. Тебе не понравилась его малышка?
Реджинальд залпом выпил добрую половину кружки, облизнул губы и сказал:
– Дети не могут не нравиться, на то они и дети. А этот парень действительно спортсмен, у него спортивный интерес к жизни. Сильный, здоровый – настоящий мачо. А какая у него машина! Девицы так и липнут к таким парням, ему обидеть Миллисент – раз плюнуть! Да если бы я выехал на его «мерседесе» на завтрашнюю распродажу, все невесты были бы мои!
– Реджинальд, ты мне нравишься! – расхохоталась Анна-Тереза. – Что это тебя стали интересовать чужие невесты? По-моему, ты просто ревнуешь нашу соседку к молодому человеку.
С трудом вытащив пробку из фигурного литья стеклянной бутылки, женщина осторожно налила в хрустальный стаканчик красного вина.
– Выпьем, мой старый друг Реджинальд, за наших детей, пусть все у них будет хорошо! А у Миллисент и так все в порядке, Бог уберег ее от идиота Кристофера Кроуфолда! За эти два года, как он сбежал от нашей девочки, у него было семнадцать женщин. А где эти женщины сейчас? В сумасшедшем доме! У него, Кроуфолда, нет сердца и душонка пустая.
Соседи выпили и за здоровье Миллисент, так, самую капельку. Вдоволь позлословили в адрес сочинителя рекламных текстов, вспомнив все его недостатки, мнимые и действительные.
Надо сказать, бывший жених действительно не отличался лучшими человеческими качествами: был неумен, скуп, лишен остроумия, терпеть не мог итальянскую кухню и так далее…