Скоро погибнет и всё, что в нём есть, до конца истребится,
050 Та, что преследуют мать женихи неотступные, наших
Граждан знатнейших, собравшихся здесь, сыновья;
им противно
Прямо в Икариев дом обратиться, чтоб их предложенье
Выслушал старец и дочь, наделённую щедро приданым,
Отдал по собственной воле тому, кто приятнее сердцу.
055 Нет; им удобней, вседневно врываяся в дом наш толпою,
Наших быков, и баранов, и коз откормленных резать,
Жрать до упаду и светлое наше вино беспощадно
Тратить. Наш дом разоряется, ибо уж нет в нём такого
Мужа, каков Одиссей, чтоб его от проклятья избавить.
06 °Cами же мы беспомощны теперь, равномерно и после
Будем, достойные жалости, вовсе без всякой защиты.
Если бы сила была, то и сам я нашёл бы управу;
Но нестерпимы обиды становятся; дом Одиссеев
Грабят бесстыдно. Ужель не тревожит вас совесть? По крайней
065 Мере, чужих устыдитесь людей и народов окружных,
Нам сопредельных, богов устрашитеся мщенья, чтоб гневом
Вас не постигли самих, негодуя на вашу неправду.
Я ж к олимпийскому Зевсу взываю, взываю к Фемиде,
Строгой богине, советы мужей учреждающей! Наше
070 Право признайте, друзья, и меня одного сокрушаться
Горем оставьте. Иль, может быть, мой благородный родитель
Чем оскорбил здесь умышленно меднообутых ахеян;
Может быть, то оскорбленье на мне вы умышленно мстите,
Грабить наш дом возбуждая других? Но желали бы лучше
075 Мы, чтоб и скот наш живой, и лежачий запас наш вы сами
Силою взяли; тогда бы для нас сохранилась надежда:
Мы бы дотоле по улицам стали скитаться, моля вас
Наше отдать нам, покуда не всё бы нам отдано было;
Ныне ж вы сердце моё безнадёжным терзаете горем».
080 Так он во гневе сказал и повергнул на землю свой скипетр;
Слёзы из глаз устремились: народ состраданье проникло;
Все неподвижно-безмолвны сидели; никто не решился
Дерзостным словом ответствовать сыну царя Одиссея.
Но Антиной поднялся и воскликнул, ему возражая:
085 «Что ты сказал, Телемах, необузданный, гордоречивый?
Нас оскорбив, ты на нас и вину возложить замышляешь?
Нет, обвинять ты не нас, женихов, пред ахейским народом
Должен теперь, а свою хитроумную мать, Пенелопу.
Три совершилося года, уже наступил и четвёртый
09 °C тех пор как, нами играя, она подаёт нам надежду
Всем, и каждому порознь себя обещает, и вести
Добрые шлёт к нам, недоброе в сердце для нас замышляя.
Знайте, какую она вероломно придумала хитрость:
Стан превеликий в покоях поставя своих, начала там
095 Тонко-широкую ткань и, собравши нас всех, нам сказала:
«Юноши, ныне мои женихи, – поелику на свете
Нет Одиссея, – отложим наш брак до поры той, как будет
Кончен мой труд, чтоб начатая ткань не пропала мне даром;
Старцу Лаэрту покров гробовой приготовить хочу я
100 Прежде, чем будет он в руки навек усыпляющей смерти
Парками отдан, дабы не посмели ахейские жёны
Мне попрекнуть, что богатый столь муж погребён без покрова».
Так нам сказала, и мы покорились ей мужеским сердцем.
Что же? День целый она за тканьём проводила, а ночью,
105 Факел зажегши, сама всё натканное днём распускала.
Три года длился обман, и она убеждать нас умела;
Но когда обращеньем времён приведён был четвёртый —
Всем нам одна из служительниц, знавшая тайну, открыла;
Сами тогда ж мы застали её за распущенной тканью;
110 Так и была приневолена нехотя труд свой окончить.
Ты же нас слушай; тебе отвечаем, чтоб мог ты всё ведать
Сам и чтоб ведали всё равномерно с тобой и ахейцы:
Мать отошли, повелев ей немедля, на брак согласившись,
Выбрать меж нами того, кто отцу и самой ей угоден.
115 Если же долее будет играть сыновьями ахеян…
Разумом щедро её одарила Афина; не только
В разных она рукодельях искусна, но также и много
Хитростей знает, неслыханных в древние дни и ахейским
Жёнам прекраснокудрявым неведомых; что ни Алкмене
120 Древней, ни Тиро, ни пышно-венчанной царевне Микене
В ум не входило, то ныне увёртливый ум Пенелопы
Нам ко вреду изобрёл; но её изобретенья тщетны;
Знай, не престанем твой дом разорять мы до тех пор, покуда
Будет упорна она в помышленьях своих, ей богами
125 В сердце вложенных; конечно, самой ей в великую славу
То обратится, но ты истребленье богатства оплачешь;
Мы, говорю, не пойдём от тебя ни домой, ни в иное
Место, пока Пенелопа меж нами не выберет мужа».
«О Антиной, – отвечал рассудительный сын Одиссеев, —
130 Я не дерзну и помыслить о том, чтоб велеть удалиться
Той, кто меня родила и вскормила; отец мой далеко;