– Назови имя!
О'Брайен молчал. Неожиданно черты его лица обострились, по нему пробежала гримаса боли. Старик сильно закусил нижнюю губу, по подбородку у него заструилась кровь. «Сердечный приступ», – подумал Торп. Он посмотрел вниз. По его прикидкам, они пролетели почти десять тысяч футов, оставалось с милю или около того. Торп всмотрелся в мертвенно-бледное лицо О'Брайена и понял, что тот уже никогда не дернет за вытяжное кольцо. Он прокричал в ухо старику:
– Ну и черт с тобой! Счастливого приземления!
Торп отпустил свою жертву, и они стали удаляться друг от друга. Поток воздуха поднимал вверх безвольно болтавшиеся руки О'Брайена. Торп потянулся и с силой толкнул его. Взглянув вниз, он обнаружил, что земля приближается слишком быстро.
– О, черт! – выругался он и дернул за кольцо.
Черный шелковый шнур парашюта красиво выстрелил вверх и тут же стал раздуваться, по мере того как купол наполнялся воздухом. Торп заставил себя посмотреть вниз. Земля была совсем близко. Еще две секунды, и он разбился бы. Раздался характерный хлопок полностью раскрывшегося парашюта. Торп посмотрел вниз, стараясь определить возможное место падения О'Брайена, но в темном лесу ничего нельзя было разглядеть. Тем не менее, Торпу показалось, что он услышал треск ломающихся веток, а потом глухой удар.
Парашют уже полностью нейтрализовал скорость свободного падения, с которой Торп несся к земле еще несколько секунд назад. Теперь он висел футах в семидесяти над землей. Он заметил небольшую песчаную поляну среди сосновых деревьев и стал дергать за стропы, направляя парашют туда. Подтянув ноги, он спружинил ими в момент приземления. Его бросило набок, но он тут же вскочил и быстро отстегнул крюк крепления парашюта. Тот медленно поплыл в сторону, увлекаемый легким порывом ветра.
Торп отряхнул песок с ладоней.
– Неплохо, – пробормотал он про себя. Он почувствовал радостное возбуждение, которое обычно бывает у людей после удачного приземления. – Даже очень хорошо!
Собирая парашют, он подумал об О'Брайене. Старик оказался крепким орешком. Учитывая его возраст, такое сопротивление с его стороны было довольно неожиданным. Но старые волки обычно очень выносливы и хитры, именно поэтому они и доживают до старости. Интересно, что подумает полиция по поводу этого происшествия: самолет разбивается вдалеке от курса в горах Пенсильвании, а его единственный пассажир превращается в мешок костей в Нью-Джерси? Резкий смех Торпа вспорол тишину ночи.
Он упаковал парашют в мешок и вытянул антенну передатчика. Сидя на небольшой песчаной горке, он прижимал платок к пораненному носу, ел шоколад и ждал вертолета.
Ну что же, по крайней мере, он помогает в уничтожении подозреваемых.
30
Небольшой вертолет приземлился на посадочной площадке на Тридцатой Западной улице прямо на берегу Гудзона. Торп к этому моменту уже переоделся в пиджак и брюки спортивного покроя. Пилот, имевший контракт с «Лотус эйр», подставной фирмой, принадлежавшей ЦРУ, ничего не знал ни о своем пассажире, ни о задании, которое тот выполнял. Он не обменялся с Торпом ни одним словом и даже ни разу не посмотрел на него внимательно. Если через неделю или через год газеты сообщат о теле парашютиста с нераскрытым парашютом, найденном на пустошах Джерси Пайн, пилот вряд ли сможет сделать из этого какие-то выводы.
Вертолет описал дугу над рекой и исчез в ночном небе. Торп проводил его глазами, затем взял мешок с парашютом, комбинезоном и заранее положенными туда камнями и бросил его в реку.
Он прошел немного по темной пустынной улице, тянувшейся вдоль реки, и зашел в телефонную будку. Набрав номер клуба «Принстон», он попросил соединить его с Уэстом.
– Как дела, Ник?
– Отлично.
– Послушай, что ты сейчас делаешь?
– Думаю закругляться. Завтра рано утром мне нужно вылететь в Вашингтон.
– Позволь мне угостить тебя.
– Знаешь, Питер, что-то не хочется.
– Мы не будем засиживаться, Ник. Возьмем чего-нибудь легонького, типа «негрони».
После секундной паузы откуда-то издалека послышался голос Уэста:
– Ну, ладно. Где и во сколько?
– В клубе «Йель». Я буду там через десять минут. – Торп повесил трубку.
Питер Торп вошел в гостиную клуба и сел на небольшой диван рядом с Уэстом. Тот держал в руках рюмку с мартини. Торп внимательно взглянул на него.
– А я уж думал, Ник, ты забыл ключевое слово.
Уэст посмотрел на Торпа, и его взгляд на секунду задержался на пластыре на левой ноздре Питера. Однако Ник ничего не сказал.
– Послушай, Ник, – тихо произнес Торп, – это дело с «Талботом» разворошило все осиное гнездо. Тебе бы лучше притормозить с ним на некоторое время.
Уэст кивнул и спросил хриплым голосом:
– Какое осиное гнездо? Их или наше?
– Наше. В Лэнгли переполох. А ты знаешь, что бывает с ними в таком состоянии: они начинают принимать скоропалительные идиотские решения. Думаю, они уже приняли решение в отношении тебя.
– Что?
– Конечно, ликвидировать тебя в физическом смысле они не собираются… Но они могут отправить тебя в горы и продержать там в течение некоторого времени.
Глаза у Уэста округлились.
– В таком случае мне, может быть, стоит самому объявиться?
– Нет, не делай этого.
– Но… Я совсем не против того, чтобы ненадолго оторваться от всей этой кутерьмы.
– Если бы ты знал, что они могут делать с людьми в этих горах, ты заговорил бы по-другому.
Уэст уставился на Торпа со смешанным выражением любопытства и страха на лице.
– А что?
– Допивай свой мартини, – сказал Торп. В этот момент принесли «негрони», и Питер пригубил из бокала. – Неплохо. Послушай, Ник. Хотя бы ради соблюдения приличий ты не мог бы побольше улыбаться и не бледнеть так сильно? – Уэст сделал глоток из своей рюмки. Торп спросил его: – У тебя есть оружие?
– Нет, – ответил Ник.
– Бронежилет?
– Нет… Я их не ношу.
– Передатчик-маяк?
Уэст коснулся пряжки своего ремня.
– Микропередатчик. Излучение берется передвижными приемниками с вертолетов или подземных передвижных средств.
– Он сейчас включен?
– Нет. А зачем его сейчас включать?
– Как ты приводишь его в действие?
Уэст облизнул губы.
– Нужно просто захватить его пальцами сверху и снизу и слегка нажать.
– Звукозаписывающей аппаратуры на тебе нет?
– Нет.
Это Торп знал и так. В кармане у него был детектор радиоизлучений, показывавший, что Уэст чист. Питер некоторое время смотрел на Николаса.
– Яд?
– Он у меня всегда с собой, – кивнул Уэст.
– Где?
После некоторых колебаний Николас легонько постучал пальцем по перстню со знаком Принстонского университета.
– Яд внутри? – спросил Торп.
– Нет, в камне. Цианид заделан в кусочек кристаллического сахара. Снаружи все покрашено под оникс, сверху – тонкая полиуретановая пленка, чтобы предотвратить блеск и чтобы кристалл не таял. Кусаешь и…
– И мгновенная смерть, – улыбнулся Торп. – А другой яд у тебя есть?
– Да, в обычной капсуле. Но ее я забыл в своей комнате.
– Если бы твоя задница не была к тебе прочно прикреплена, ты бы и ее всюду забывал, – снова улыбнулся Торп.
– Так что ты говорил про горы? – напомнил Уэст.
Глядя Нику прямо в глаза, Питер раздельно произнес:
– Ты попадаешь туда как Николас Уэст, а выходишь оттуда кем-то еще.
– Программа изменения внешности и зашифровки установочных данных?
– Не совсем. Они идут несколько дальше пластической операции и изготовления для тебя нового водительского удостоверения, мой друг. Электрошок, психотропные препараты и гипноз. К завершению курса твой мозг «нейтрализован». – Уэст смотрел на Торпа широко открытыми глазами. – Это у них такое новое понятие – «нейтрализация». Больше никаких мокрых дел в отношении коллег, которые не встали на путь предательства или не совершили какого-то другого тяжкого преступления. Просто небольшая коррекция памяти – и человек не помнит того, чего помнить не должен.