– Да, да…
– И я обещаю, что во всем буду следовать этой книге. Я никогда не потеряю выдержки, никогда не стану действовать, исходя из личных мотивов, положительных или отрицательных. Ведь у меня на этом столе побывали и другие мои друзья.
– О, Господи…
– Теперь скажи, что ты знаешь о плане русских?
Уэст набрал в грудь воздуха и ответил:
– Я думаю… это связано с… Питер, послушай… Они убьют тебя… Они не оставят в живых человека, знающего об этом так много…
Торп посмотрел на анализаторы и мягко сказал:
– Ты действительно так думаешь? – Он взглянул на часы. – У меня сейчас больше нет времени на тебя. – Питер слез с табуретки. – Делу – время, потехе – час. Любимое выражение Кэтрин. В первую очередь мне нужно разработать до мелочей план ее похищения.
Уэсту удалось приподнять голову:
– Похищения кого?
– Кэтрин. А заодно я убью Абрамса.
– Тони Абрамса? За что?
– Он мне не нравится. Кроме того, он способен создать мне некоторые сложности. В любом случае, скоро у тебя появится компания. Сегодня вечером Кейт будет лежать рядом с тобой. Из вас получится отличная пара.
– Ты болен. Это знают все. Энн… я…
Торп потянулся к реостату, но, поколебавшись, глубоко вздохнул и отвел руку.
– Ты не выведешь меня из себя, дерьмо. – Он нагнулся, и их лица оказались совсем близко. – Хочешь узнать кое-что о своей возлюбленной Энн?
– Энн…
– Она мертва.
– Нет… Нет!
– Да. И тебя я тоже убью. И меня нисколько не волнует, что ты об этом знаешь, потому что это никоим образом не изменит исхода твоего допроса.
– Ты… Ты не мог сделать этого… Не мог… Она не мертва…
– Нет, мертва. – Торп ткнул указательным пальцем в лоб Уэста. – А вот сюда я всажу тебе пулю. Веришь?
– Д-д-а.
Торп взглянул на полиграф и стрелки звукового анализатора.
– Это один из немногих вопросов, который вызвал у тебя неоднозначную реакцию. – Он похлопал Уэста по лбу. – Верь мне. Прямо вот сюда. Бах! И это большое одолжение. Ведь я лично против тебя ничего не имею. А люди, которые мне насолили, умирают неделями.
Уэст уставился на Торпа.
– Как ты можешь?.. Кэтрин…
Торп выпрямился, собираясь уходить.
– Если говорить о деле, то у нее есть информация, которую я бы хотел получить. А что касается меня лично, то мне хотелось бы увидеть эту надменную сволочь привязанной к столу и вопящей изо всех сил. Какая шикарная получится кассета!
– Питер, если у тебя есть хоть капля совести…
– Нету. А ты лучше не раздражай Еву, а то конец твоим яйцам.
– Питер… Кэтрин не знает ничего такого, чего бы не знал я.
– Вот и выясним. Ближе к вечеру вы оба будете стараться переорать друг друга, чтобы привлечь к себе мое внимание.
– Энн жива!
– Перестань ты так печься об этих девках Кимберли, Уэст. Ты им уже ничем не поможешь. Впрочем, как и себе самому. – Торп подошел к двери и обернулся. – Через несколько часов первые видеопленки допросов тебя и Кэтрин будут доставлены в Глен-Коув. Мои русские друзья придут в восхищение, это неплохое развлечение для них. Они сначала хотели сами заняться вами, но, как и в остальных делах, они слабо разбираются в пытках.
Голос Уэста прозвучал неожиданно громко:
– Они ведь убьют и тебя самого, идиот!
– Во всяком случае, они не сделают этого до тех пор, пока ты в моем распоряжении. И пока я им нужен. А я уж постараюсь быть им нужным до…
– До конца, ты хочешь сказать. Но после они тебя ликвидируют. В их планах на будущее тебе нет места.
Торп несколько секунд молчал.
– Для таких, как я, Ники, местечко где-нибудь всегда сыщется. В любом случае, через несколько недель я буду точно знать, что мне делать дальше. Я буду знать, погибнет Америка или выживет. Но что касается вас с Кэтрин, вы уже можете считать себя мертвецами. Пока, приятель.
33
Кэтрин Кимберли выбежала на пешеходную дорожку Бруклинского моста и начала подъем. Утро выдалось ясное и прохладное, окружающий пейзаж был прекрасным. Дощатый настил под ее ногами был упругим, и, как всегда, она наслаждалась его пружинистостью. Начался спуск, и она прибавила скорость.
В обоих направлениях промчалось несколько машин. Кэтрин поймала себя на мысли, что смотрит больше на них, а не на красоту вокруг. Сзади ее догонял коричневый фургон. Она услышала, как он сбавляет скорость. Кэтрин побежала быстрее и оглянулась через плечо. Фургон поравнялся с ней. Она сделала рывок вперед и присоединилась к небольшой группе бегунов.
Фургон снова настиг ее, из правого окна выглянул мужчина. Он крикнул:
– Эй! Хочешь прокатиться?
Кэтрин взглянула на мужчину. Интуиция и опыт подсказали ей, что он не опасен. Не обращая на него внимания, она побежала дальше. Фургон поехал быстрее и скоро исчез.
Кэтрин продолжала бежать вместе с группой, обогнув Кэдмен-Плаза и направляясь на юг по Генри-стрит. Несколько еще не проснувшихся толком зевак лениво наблюдали за бегунами.
Вдруг сбоку от Кэтрин появился маленький мальчишка и спросил у нее на местном диалекте:
– Ты что, бежишь?
Кэтрин улыбнулась в ответ.
– Эй! А можно я побегу с тобой?
– Конечно… Нет, нет, это небезопасно.
Она прибавила скорости и обогнала мальчика. Бегуны, к которым она только что присоединилась, свернули на Крэнберри-стрит и направились к Бруклин Хайтс Променэйд. Кэтрин продолжала в одиночку быстро бежать по Генри-стрит, почти ежесекундно оглядываясь через плечо. Она вспотела и почувствовала, что дышит с большим трудом, чем обычно.
Впереди показался дом Абрамса – дорогая высотка, выделявшаяся среди скромных кирпичных домов. Кэтрин побежала еще быстрее. Она пересекла живописный дворик и толкнула входную дверь. В фойе она прислонилась к стене, чтобы отдышаться, и взглянула на свой хронограф: четыре мили шестьсот двадцать ярдов за тридцать девять минут. Совсем не плохо.
Она толкнула внутренние стеклянные двери, но они оказались заперты. Кэтрин обернулась было, чтобы найти на панели звонок в квартиру Абрамса, но тут какой-то мужчина открыл ей двери изнутри вестибюля. Она, немного замешкавшись, проскользнула мимо него и быстро пересекла вестибюль. Нажав кнопку вызова лифта, она стала ждать. Мужчина остановился в центре вестибюля, не отрывая от нее взгляда. Подошел лифт, и она поднялась на шестой этаж.
Кэтрин позвонила в квартиру 6-Си. Сначала открылся глазок, затем дверь.
– Входите.
Она громко выдохнула и вошла в маленькую прихожую.
– За вами следили? – спросил Абрамс.
– Не думаю… Но внизу был мужчина… Коричневый костюм, высокий…
– Это полицейский. – Он посмотрел на нее. – Что-нибудь не так?
– Просто я немного выдохлась. – Она вдруг поняла, что была рада оказаться здесь. С Тони она чувствовала себя в безопасности. Кэтрин взглянула на его синий спортивный костюм, испачканный краской. На свитере было написано: «Спортивный комплекс Нью-йоркского полицейского управления».
– Это что, особый бруклинский шик?
– Точно. Это предупреждает хулиганье о том, что я беден, но зато вооружен.
Он провел Кэтрин в гостиную. Она огляделась. Такого она увидеть не ожидала. Он проследил за ее взглядом, но ничего не сказал. Кэтрин обернулась к нему.
– А вы действительно вооружены?
– Да. И вы тоже. Приподнимите футболку.
Она поколебалась, но все же задрала низ футболки. Абрамс взял с чайного столика нейлоновый пояс для кобуры, обернул его вокруг ее талии и застегнул.
– Не жмет?
Она перевела дыхание.
– Нет, нормально.
Тони достал кобуру и прикрепил ее на защелку к поясу на спине у Кэтрин. Она опустила футболку. Абрамс протянул ей маленький серебристый пистолет.
– Это «беретта», калибр 7,65. Не заряжен. Попробуйте.
Кэтрин сняла предохранитель, отвела затвор, отпустила его и нажала на спуск.
– Легкая машинка.
– Специально для джоггеров. Она не будет вам сильно мешать.