ЭУХЕНИО. Разве над лотком есть дверь? Мне это и в голову не приходило.
ГАРДУНЬЯ. Да, сеньор. Дверца над лотком ведет прямо в спальню мельника. Дядюшка Лукас никогда не входит и не выходит через нее. Так что, если даже он неожиданно вернется...
ЭУХЕНИО. Понятно, понятно... Как ты любишь размазывать!
ГАРДУНЬЯ. И последнее: пусть ваша милость постарается возвратиться до рассвета. Теперь светает в шесть...
ЭУХЕНИО. Не можешь без советов! В пять я буду дома... Ну, поговорили, и довольно... Прочь с глаз моих!
ГАРДУНЬЯ. Стало быть, сеньор... желаю удачи! (Исчезает.)
ЭУХЕНИО. Ах ты черт!.. Забыл сказать этому несносному болтуну, чтобы он заодно захватил и колоду карт! До половины десятого мне делать нечего, так я бы хоть пасьянс разложил...
Коррехидор скрывается. Смеркается. Появляются Лукас и Фраскита, которые накрывают на стол.
ФРАСКИТА. Сегодня у нас на ужин будет салат и тушеное мясо с помидорами.
ЛУКАС. А на десерт я припас бутылку виноградного вина.
ФРАСКИТА. Ты знаешь, мой Лукас, я, наверное, самая счастливейшая из женщин.
ЛУКАС. А мне, моя Фраскита, кажется, что не существовало еще на свете мельника, который был бы лучше накормлен и окружен домашним уютом, чем я!
ФРАСКИТА. А мне, мой Лукас, кажется, что не существовало еще на свете не только мельничихи, но даже королевы, которая была бы предметом такого внимания и нежности как я. И я без памяти люблю тебя, Лукас.
ЛУКАС. А я тебя, Фраскита. Я люблю тебя за то, что ты любишь и умеешь готовить, месить тесто и варить варенье...
ФРАСКИТА. А я люблю тебя за то, что ты любишь и умеешь молоть зерно и работать в поле...
ЛУКАС. Шить, вышивать, ткать и вязать...
ФРАСКИТА. Охотиться, ловить рыбу и плотничать...
ЛУКАС. Подметать, стирать, гладить, белить и начищать медную посуду...
ФРАСКИТА. Читать, писать, считать и помогать мне во всяких домашних поделках...
ЛУКАС. Петь, плясать, играть на гитаре и щелкать кастаньетами... Я обожаю тебя, моя Фраскита!
ФРАСКИТА. А я тебя, мой Лукас! Как мне хорошо с тобой!
ЛУКАС. А мне с тобой! (Обнимает жену.) Вот жаль только...
ФРАСКИТА. Что?
ЛУКАС. Нет у нас маленького Лукаса.
ФРАСКИТА. Или маленькой Фраскиты. Все в воле бога, Лукас.
Вдалеке часы бьют девять ударов.
ЛУКАС. Ну, пора и на боковую, а завтра что бог даст.
Раздаются два сильных удара в ворота мельницы.
ФРАСКИТА. Кто бы это мог быть в такой поздний час? Пойду, узнаю...
ЛУКАС. Обожди! Это мое дело! (Видя, что жена идет за ним с большим мушкетом.) Я тебе сказал, не ходи. Кто там?
ГАРДУНЬЯ. Правосудие!
ЛУКАС. Какое правосудие?
ГАРДУНЬЯ. Откройте именем сеньора алькальда.
ЛУКАС. Лучше скажи, откройте ищейке-альгвасилу!
ГАРДУНЬЯ. Что одно и то же... Со мной собственноручный приказ его милости!.. Здорово, дядюшка Лукас!..
ЛУКАС. Да это Гардунья на своих проволочных ножках и в треуголке! Здравствуй, Гардунья. Посмотрим, что за приказ... Сеньор алькальд мог бы выбрать более подходящее время, а не беспокоить по ночам порядочных людей! Уж, верно, ты во всем виноват. Поди, заглядывал по дороге во все злачные места! Хочешь, поднесу стаканчик?
ГАРДУНЬЯ. Нет, сеньор мельник, некогда. Вы должны немедленно следовать за мной! Прочтите-ка приказ.
ЛУКАС. Как так следовать за тобой? Сейчас посмотрим. Фраскита, посвети!
Фраскита отложила в сторону мушкет и поднесла светильник к приказу, который Лукас держит в руках.
ЛУКАС. Какая ты славная!
ФРАСКИТА. Читай!
ЛУКАС. "Именем его величества короля, богохранимого нашего государя, предписываю Лукасу Фернандесу, здешнему мельнику, как скоро он получит настоящий приказ, явиться перед нашей особой, ни секунды не мешкая и не задерживаясь; а также предупреждаю его, что речь идет о делах совершенно секретных, а потому он должен хранить это в тайне, в противном же случае он, мельник, понесет соответствующее наказание". Алькальд Хуан Лопес. Послушай, что все это значит? Насчет чего этот приказ?
ГАРДУНЬЯ. Не знаю... Думаю, насчет дознания о колдовстве или по делу фальшивомонетчиков... Вас-то это не касается... Вас вызывают просто как свидетеля. Правда, я в это особенно не вникал... от сеньора алькальда вы узнаете все досконально.
ЛУКАС. Ясно! Да ты скажи ему, что я приду завтра утром!
ГАРДУНЬЯ. Так не пойдет, сеньор... Вы должны отправиться сей же час, не мешкая ни минуты. Такой приказ дал мне сеньор алькальд.
ЛУКАС. Дай же мне, по крайней мере, сходить па конюшню и оседлать ослицу...
ГАРДУНЬЯ. На кой черт ослицу! Полмили можно и пешком пройти. Ночь теплая, лунная...
ЛУКАС. Это верно... Да только ноги у меня сильно опухли...
ГАРДУНЬЯ. Тогда не будем терять времени. Я вам помогу.
ЛУКАС. Еще чего! Боишься, что сбегу?
ГАРДУНЬЯ. Я ничего не боюсь, Лукас... Я представитель правосудия.
ФРАСКИТА. Знаешь что, Гардунья? Раз уж ты идешь на конюшню... делать свое настоящее дело... пожалуйста, оседлай и другую ослицу.
ЛУКАС. Зачем?
ФРАСКИТА. Для меня! Я еду с вами.
ГАРДУНЬЯ. Нельзя, сенья Фраскита! Мне приказано привести только вашего мужа. Я не могу вам позволить следовать за ним. Иначе мне не сносить головы. Так меня предупредил сеньор алькальд... Ну, дядюшка Лукас, пошли!
ЛУКАС. Вот тебе раз!
ФРАСКИТА. Очень странно!
ЛУКАС. Пожалуй... я начинаю догадываться...
ФРАСКИТА. Хочешь, я пойду в город и расскажу обо всем коррехидору?
ЛУКАС. Нет! Нет!
ФРАСКИТА. Так что же ты хочешь?
ЛУКАС. Посмотри мне в глаза...
ЛУКАС. Ну-ка, любезный, помоги мне... Вот только не знаю, можешь ли ты быть любезным!
ЛУКАС. Этим путешествием, я обязан хитрости влюбленного коррехидора. Этому старикашке из Мадрида явно не терпится. Ночью он наверняка еще раз наведается на мельницу, потому-то он и выманил меня отсюда. Ну, ничего! Запрись хорошенько... И помни. С той минуты, когда я утрачу веру в тебя, веру, составляющую единственную радость моей жизни, я стану другим человеком.
ФРАСКИТА. Закутайся получше, а то холодно...
ЛУКАС (себе). Фраскита в грязь лицом не ударит. Она не отворит двери, даже если дом подожгут. А хотя бы и отворила... Если коррехидор пустится на хитрости и как-нибудь проникнет к моей бесценной наваррке, все равно старый мошенник уйдет несолоно хлебавши. А все-таки хорошо бы вернуться пораньше!
Лукас уходит вместе с Гардуньей. Через некоторое время издалека раздаются крики коррехидора.
ЭУХЕНИО. Помогите, тону! Фраскита!..
ФРАСКИТА (с ужасом). Что, если это Лукас?
Не колеблясь, она отворяет дверь и сталкивается с коррехидором, с которого струится ручьями вода.
ЭУХЕНИО. Господи Иисусе! Господи Иисусе! Я уж думал, что пришел мой конец!
ФРАСКИТА. Как! Это вы? Что это значит? Как вы смели? Что вам здесь нужно в такой поздний час?..
ЭУХЕНИО. Молчи! Молчи! Сейчас я тебе все расскажу... Ведь я чуть было не утонул! Вода уже подхватила меня, как перышко! Посмотри, в каком я виде!
ФРАСКИТА. Вон, вон отсюда! Вам нечего мне объяснять!.. Я и так все понимаю! Какое мне дело, что вы тонули? Разве я вас звала? Ах! Какая подлость! Вот для чего вы присылали за моим мужем!
ЭУХЕНИО. Послушай, голубушка...
ФРАСКИТА. Нечего мне слушать! Немедленно убирайтесь вон, сеньор коррехидор!.. Убирайтесь, или я за себя не ручаюсь!
ЭУХЕНИО. Что такое?
ФРАСКИТА. То, что вы слышите! Моего мужа нет дома, но я сама заставлю вас уважать наш дом. Убирайтесь туда, откуда пришли, если не желаете, чтобы я собственными руками опять столкнула вас в воду!