— Что-о? Заявление об ущербе?
— Да. По причине неуплаты по счету.
— Заявление на Оотагаки-сан? Нет, нет, не могу! Он еще ни разу меня не подвел. И сейчас — я не сомневаюсь — заплатит в конце месяца.
— Я вам верю, но понимаете… Такое заявление нам крайне необходимо по ходу расследования одного дела.
— Если вы настаиваете, мне придется уступить. Но совесть меня замучит… Это что же получается? Я подам иск, а вы арестуете мальчишку. Иными словами, я окажу полиции содействие в аресте.
— Ну и что? — сказал Томихара. — Помогать полиции бороться с правонарушителями — долг каждого гражданина.
— Какое же это правонарушение? Этак полиция любого может арестовать! Ведь пьют в долг почти все. Хозяева баров и ресторанов доверяют своим постоянным клиентам.
Кёко по-настоящему разволновалась. А про себя подумала: «Интересно, что бы мне посоветовал Эбизава».
— Ну и рассуждения у вас, мадам! Видно, наслушались протестов против так называемого «произвола полиции». Но, поймите, я ведь не осуществляю надзора за питейными заведениями. Я сотрудник сыскного отдела, и моя просьба продиктована соображениями крайней важности. Прошу мне верить. Да, вот еще что. Если уж вам так неприятно, можете отозвать свой иск хоть завтра. А сейчас сделайте так, как я прошу. Ну, пожалуйста! — Кида чуть ли не с мольбой протянул к ней руки.
— Но почему, почему?! Уж если я подам иск, хотелось бы знать истинную причину. Зачем вам понадобился студент?
— Вообще-то резонно, а? — Томихара взглянул на своего коллегу, но тот отрицательно покачал головой.
— Вечером все узнаете. А сейчас поверьте мне на слово и выполните мою просьбу.
В этот момент распахнулась входная дверь, и в бар вошли два молодых человека, на ходу приговаривая: «Нет, не спит, не спит…»
Это были репортеры газеты «Хокуто-ниппо» Онода и Сиоми. Кёко их знала, хотя они появлялись в баре далеко не каждый день.
— Смотри-ка, Кий-тян уже здесь! Молодец, правильно оценил обстановку! — воскликнул Сиоми, завидев Кида. — Ты насчет Оотагаки?
— Сами-то зачем припожаловали? — с явным неудовольствием сказал Кида. — Лучше бы вам не лезть в дела розыска.
Кёко насторожилась. Репортеры тоже произнесли имя Оотагаки. Газетчики — народ дотошный, небось все знают и не дадут плохого совета. И она обратилась к Сиоми.
— Сиоми-сан, эти господа…
Но Кида не дал ей договорить:
— Постойте, мадам! Газетчики — люди занятые, вы бы сначала узнали, что у них за дело к вам.
— Но я…
— Послушай, Кий-тян, что ты темнишь? — накинулся на Киду Онода. — Просто смех, честное слово! Ведь скоро все будет известно…
— Никто ничего не темнит. Я о вас же забочусь. Что за репортаж без фотографии! Вам нужно фото Аканэ-сан? Так давайте, действуйте! Кстати, газета «Хокумон» вас обскакала. У них уже есть фотография. Говорят, в первом выпуске пойдет.
— Ишь, поучает! — не унимался Онода. — Может, ты уже столоначальником заделался? Впрочем, ты прав, репортаж без портрета — что еда без соуса… Скажите, пожалуйста, мадам, у вас не найдется фотокарточки Аканэ-сан?
— Фотокарточки Аканэ? Зачем она вам? Что происходит? Ничего не понимаю!
— Как?! Вы ничего не знаете? Да ведь Аканэ-сан… — начал было Сиоми, но Кида предостерегающе приложил палец к губам, и он умолк на полуслове. Потом, помедлив секунду, вновь обратился к Кёко: — Ну, в общем, хотелось бы взглянуть на фотографию… Так сказать, освежить в памяти ее лицо…
— Странно… Ничего толком не говорите, сплошные загадки.
— Не сердитесь, служба у нас такая, приходится кое-что скрывать.
Кёко пожала плечами, но все же пошла на второй этаж искать фотографию.
— Вот, только эту нашла, — сказала она, вернувшись.
Снимок был сделан весной, когда они всем баром ходили любоваться цветением сакуры.
— Спасибо, — поблагодарил Сиоми. — Хорошо здесь Аканэ вышла. Улыбается. Подумать только, какая жалость…
Кёко хотела спросить, почему жалость, но Сиоми как ветром сдуло. Его коллега Онода, однако, не спешил.
— Ты что, Оно-тян, остаешься?
— Разумеется. Редчайший случай увидеть знаменитого сыщика Киду за работой.
— Да пойми ты, это не положено. При всем желании пока ничего не могу тебе сообщить. Мне-то не жалко, но прознает начальство — неприятностей не оберешься.
— Эх, любит полиция напускать на себя важность! Ладно бы дело сложное, а тут ведь все ясно, рыбка на крючке. Небось за час кончишь. Впрочем, я в накладе не останусь. С твоего разрешения побеседую с мадам. Для нас время — деньги.