Егор взял с собой Пробникова и вместе с ним направился к машине. Они точно знали, что себе не оставят ни копейки.
Жизнь как зебра. Если после белой полосы вдруг наступила черная, надо всего лишь подождать, когда вспыхнет свет в конце тоннеля. Наташа очень хотела верить в это, но слишком уж ублюдочными были рожи ее похитителей, чтобы она могла надеяться на лучшее.
День перетекает в ночь постепенно, а ее черная полоса налетела внезапно. Как будто судьба гаишным жезлом взмахнула. Наташа с подругой возвращалась из института, все было хорошо, и вдруг нарисовались какие-то мордастые типы. Девчонок никто ни о чем не спрашивал. Подъехала машина, и Наташа оказалась в ней. Наташа пыталась сопротивляться, но бесполезно. Бандиты знали толк в насилии, скрутили, заломали так, что не вырваться, рот пластырем заклеили.
Лику негодяи запихали в другую машину. Наташа слышала, как кричала ее подружка.
Это все из-за нее, из-за Лики. На внешность она смазливая, плюс к тому стройные, длинные ноги, которые она взяла за правило выставлять напоказ. На ее короткую юбочку бандиты и клюнули. Ну и Наташу заодно прихватили. Почему жизнь такая несправедливая?!
— Да ты не переживай, нормально все будет. Снимем пломбу, а потом обратно поставим, — дыхнув на нее перегаром, сказал тип с небритой рожей.
Наташа сидела сзади. Бандиты слева и справа своими телами прижимали ее руки к спинке. Со стороны могло показаться, будто она обнимает их по своей воле.
— И лифчик новый купим.
Кофточку на ней эти мерзавцы уже расстегнули, а бюстгальтер снять не могли, мешали бретельки. Но бандит, сидевший справа, нашел выход. Он вынул из кармана кнопочный нож, с шумом выщелкнул лезвие и срезал бретельки.
Кричать Наташа не могла. Бандиты мяли ее грудь, пощипывали соски, а она рыдала. По щекам девушки катились слезы.
— Это она от счастья! — заявил небритый тип и глумливо хохотнул.
— Может, дровишек подбросим? — спросил бандит, сидевший слева.
Его кулак оказался у Наташи между бедер. Она с силой сжимала ноги, но бандит все же смог просунуть кулак и принялся им крутить. Он как будто хотел растереть в пыль стык на швах джинсов.
— Ну и как?
Наташа забилась в истерике.
У нее был роман, она знала, что такое секс. Но Виктор был очень нежен с ней. Он знал, чувствовал, когда и как можно, с ним она изнывала от восторга. А эти просто звери. От них может только стошнить. Но ведь они ее убьют, если она вывернется здесь наизнанку.
Бандит, сидевший слева, стал стаскивать с Наташи джинсы. Она брыкалась, он злился и в конце концов влепил ей пощечину. Но это не сломало ее. Тогда этот мерзавец замахнулся на нее кулаком.
Тут машина остановилась.
— Приехали! Бабу с возу! — балагурно скомандовал водитель.
Бандиты засмеялись, вытащили Наташу из машины, затолкали в какое-то здание, которое оказалось баней, в комнату с деревянными стенами, большую часть которой занимал накрытый стол. Коньяк, водка, соленья. Наташа подана к столу, как рыба к пиву.
Тут же рядом с ней оказалась Лика. Она тоже плакала, и тушь у нее была размазана по лицу, зато блузка целая и юбка на месте. А Наташа хоть и в джинсах, но кофточка расстегнута, грудь нараспашку. Бандиты до сих пор держали ее за обе руки, запахнуться она не могла при всем желании.
Дверь открылась, и в помещение с шумом зашли два здоровых лба. Один уже в возрасте, с залысинами на крупной голове, другой совсем еще молодой, но такой же внушительный над вид. Из одежды на них только золотые цепи с крестами. И татуировки на голых телах.
Рассматривать их Наташа не стала, она отвернула голову и закрыла глаза.
— Чего смотришь? — спросил вдруг один из них неизвестно кого. — Нравится?
— А можно, я буду только с тобой? — проговорила Лика.
Оказывается, вопрос был обращен к ней. И куда Лика смотрела, можно было догадаться.
— А ты с кем хочешь?
К Наташе кто-то плотно приблизился. Она почувствовала тяжелое пьяное дыхание и крепкую руку, которая взяла ее за подбородок, задрала голову.
Вниз ее смотреть никто не заставлял, поэтому она открыла глаза и ответила:
— Я хочу домой.
— Здесь твой дом. — Здоровяк в годах глядел на нее нахально, но с восторгом патриция, которому понравилась рабыня с невольничьего рынка.
— Мне здесь не нравится.
Наташа заплакала, но мужчину это не тронуло. Он смотрел на нее с прежней ухмылкой. А его дружки продолжали держать Наташу за руку.